Нарциссические матери: токсичное материнство и возможный психоповеденческий ущерб детям

ОБЗОРНАЯ СТАТЬЯ

ABREU, Liliane Alcântara de ^[1], MELO, Natalia Sayuri ^[2]

ABREU, Liliane Alcântara de. MELO, Natalia Sayuri. Нарциссические матери: токсичное материнство и возможный психоповеденческий ущерб детям. Revista Científica Multidisciplinar Núcleo do Conhecimento. Год. 07, изд. 08, Том. 04, стр. 15-47. Август 2022 г. ISSN: 2448-0959, ссылка для доступа: https://www.nucleodoconhecimento.com.br/психология/токсичное-материнство

СВОДКА

Эта статья была направлена ​​на теоретическое размышление о нарциссических матерях. Тема представляет собой социальное табу, основанное на образной фигуре освященной матери, а значит, якобы не причиняющей детям вреда физически, психологически, эмоционально и/или нравственно с постоянной целью. С учетом отчетов, собранных в последние годы специалистами в области психического здоровья — из интервью, по которым были написаны книги и научные статьи, — стало возможным предоставить данные о том, что эти больные женщины массово производят других психически больных людей. Таким образом, у авторов был наводящий вопрос: как и почему материнско-нарциссическое поведение может порождать детей с психоповеденческими заболеваниями? Таким образом, общая цель была основана на выявлении того, как устроены и ведут себя нарциссические матери, и каковы психологические и поведенческие последствия для их детей как непосредственных жертв этих материнских отношений. Гипотеза была основана на предположении, что мать с нарциссическим расстройством личности может потенцировать и/или подкреплять свое поведение перед лицом социально-семейного непризнания ее потребности. Таким образом, в качестве методологии исследование опиралось на нескольких поддерживающих авторов, с большим упором на Silvia Zornig (2010) и Ana Paula Marson (2008), Sigmund Freud (1980; 2004), Melanie Klein (1966; 1991), Donald Winnicott ( 1983), Andrea Ferrari, Cesar Picinini и Rita Lopes (2006), Prado (2004), Karyl McBride (2009; 2011), Fernando González (2015), Liliane Abreu (2021). Кроме того, анализ двух интервью может помочь в практическом понимании этих теоретических исследований. В результате и выводах стало понятно, что нарциссические матери и их дети нуждаются в психологическом внимании, чтобы сломать и прекратить парадигмы разрушения и манипуляции. Действительно необходимо подумать и обсудить, как защитить этих пострадавших и одинаково относиться к этим больным женщинам, в дополнение к необходимости сломать табу на эту тему, порождая образование и общественное обсуждение. Кроме того, что государственные органы создают и поощряют новую политику, а также размышляют о процессе материнства для современных женщин, деконструируя гипотетическую неприкосновенность этого статуса; включая пересмотр религиозных догм, созданных вместе с возникновением патриархата.

Ключевые слова: Поведение, Материнство, Нарциссизм, Психология, Токсичные отношения.

1. ВВЕДЕНИЕ

Эта статья призвана поразмышлять над темой нарциссических матерей. Для этого нужно было произвести не только погружение в теоретические исследования, но и пересечение с реальными отчетами, вытекающими из этого требования, потому что общества в целом поддерживают табу непорочной матери и в статусе почти святости, якобы неспособной уничтожение собственных детей, а значит, любые более жесткие действия стандартизированы и рассматриваются только как воспитательные, основанные даже на рассуждениях типа «мама есть мать и все в порядке».

На самом деле, благодаря исследованиям, которые появляются на основе сообщений о людях, заболевших этими матерями, а также благодаря наблюдениям и опубликованным работам специалистов-психологов в отношении матерей с патологическим нарциссическим профилем, они становятся более заметными и скорее всего, их поведение будет отображено.

Таким образом, наводящим вопросом был: как и почему материнское нарциссическое поведение может порождать детей с психоповеденческими заболеваниями? Таким образом, общая цель была основана на выявлении того, как устроены и ведут себя нарциссические матери, и каковы психологические и поведенческие последствия для их детей как непосредственных жертв этих материнских отношений. Как следствие, были выработаны конкретные задачи в понимании дифференциации обычного материнского поведения (понимаемого как нормальное) от психопатологического; различать, как эти нарциссические матери представляют себя; подумать о том, как защитить пострадавших и одинаково относиться к этим больным женщинам.

Гипотеза была основана на предположении, что мать с нарциссическим расстройством личности может потенцировать и/или подкреплять свое поведение перед лицом социально-семейного непризнания ее потребности.

Поэтому в качестве методологии исследование основывалось на пересечении обзорно-библиографических обзоров для теоретического обсуждения. Авторы искали основу у Silvia Zornig (2010) и Ana Paula Marson (2008), которые представляют построение понимания материнства. Liliane Abreu (2021) и Abreu и Natalia Melo (2022) ссылаются на предполагаемую материнскую святость, проводимую во времени, в то время как Bosco Oliveira и Ingrid Oliveira (2009) сотрудничают в описании мифа о Нарцисо. Sigmund Freud (1980; 2004) объясняет, как и когда у человека появляется нарциссическое расстройство. Это в равной степени поддерживается и рассматривается с точки зрения Melanie Klein (1966; 1991) и Hanna Segal (1975), Donald Winnicott (1983) и Alexander Newmanа (2003), Jacques Lacan Vladimir Safatle (2007) и Paulo Dalgalarrondo (2019).

Andrea Ferrari, Cesar Picinini и Rita Lopes (2006) подробно описали процесс либидинозного инвестирования у некоторых матерей во время беременности, а Maria do Carmo Prado (2004) рассказала об эволюции состояния, которое по своей тяжести связано с моральным извращением. David Zimerman (2004) усилил психопатологический процесс двумя диспозициями нарцисса: тонкой и толстой кожей. Так, Karyl McBride (2009; 2011) внесла большой вклад, объяснив типы нарциссических матерей, в то время как Fernando González (2015) пересек темную триаду, состоящую из психопатов, макиавеллиев и нарциссов, и то, как каждый из них ведет себя, чтобы привлечь партнеров, которые служат жертвы. В случае с нарциссами выбранные партнеры дают им плоды для удовлетворения их текущих потребностей: детей. Кроме того, Zygmunt Bauman (2008a; 2008b; 2009), Mary Douglas и Baron Isherwood (2009) были процитированы в поддержку объяснения González (2015), чтобы кратко понять с антропологической точки зрения, как нарциссические субъекты будут поглощаться и размножаться в обществе современники перед лицом усиления культуры быстрой утилизации.

Кроме того, для краткого анализа случаев будут представлены два реальных сообщения о жертвах, дочерях нарциссических матерей, чтобы помочь в практическом понимании теоретических исследований и упоминаемых авторов. Такие случаи составляют содержание двухлетней исследовательской работы одного из авторов данной статьи и являются частью полных отчетов, опубликованных в книге (ABREU, 2021). Очень краткая презентация и обсуждение обоих интервью будут проведены здесь беспрецедентным образом и, таким образом, приведут к потенциальному пониманию того, как материнский нарциссизм может проявить себя и нанести ущерб детям.

МКБ-10 (1993/2011) также использовалась в качестве подспорья при теоретизировании. Скрещивание всей информации, имеющейся в теле этой статьи, позволило привести к размышлению и, наконец, к окончательным соображениям.

2. НАРЦИСИСТСКИЕ МАТЕРИ: ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ, ТИПОЛОГИИ И ОТЯГЧАЮЩИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

Для некоторых авторов, таких как Zornig (2010), любовь между родителями и детьми была возможна только благодаря романтическому дискурсу и Просвещению в восемнадцатом веке. Благодаря росту сентиментальности брачные договоренности стали осуществляться по индивидуальному выбору. Это позволило паре выбрать лучший способ воспитания своих детей, а значит, взять на себя ответственность за их эмоциональное, интеллектуальное и социальное состояние. Автор также объясняет, что ответственность вышла далеко за рамки гарантии выживания ребенка, начиная переносить элементы психической конституции родителей на детей.

Для писателя современная семья представляет собой пространство аффективно-символической передачи и не может ограничиваться рождением ребенка. Эмоционально оценивая ребенка, родители оживляют проблемы своего собственного первичного нарциссизма, и этот ребенок будет способом удовлетворить желания и залечить нарциссические раны их опекунов. Поэтому воспитание детей – это упражнение, осуществляемое задолго до рождения ребенка. Благодаря желанию и воображению многие родители открывают себя в процессе беременности (который считается преходящим процессом). Zornig (2010) указывает, что желание иметь ребенка связано с биологическими процессами поддержания вида и с бессознательным, в основном со стороны женщин, для выполнения роли матери и развития своей женственности.

Она цитирует Golse (2002; apud ZORNIG, 2010), чтобы объяснить, что существует четыре типа родительских фантазий о ребенке. Первый — фантазматический, который возрождает детскую историю родителей. Второй называется воображаемым и связан с воображаемым для ребенка телосложением. Третий — нарциссический, связанный с идеалами родителей. Последнее называется мифическим и связано с социальными представлениями, которые ребенок должен будет давать в эту культурную эпоху.

Поэтому, как только ребенок рождается, он приносит с собой желания и перспективы, созданные для исправления недостатков детской жизни его родителей. Zornig (2010) подчеркивает, что эдипальные призраки также вновь появляются с целью возмещения ущерба, способствуя созданию родительских связей и аффективному развитию ребенка. Более того, родительское поведение линейно связано не с прошлой историей родителей, а с их нарративными фантазиями. Рассказанное не всегда сбывалось, так как реальность окрашивается воображением субъекта. Это заставляет родителей узнавать малыша не только по своему опыту, но и по воображению.

Что касается материнской психической работы, то матери необходимо пройти через реактивацию своего прошлого, но при этом осуществить деятельность инаковости с ребенком. Другими словами, загляните внутрь себя и в свое детство, но не забывайте, что ребенок — это внешнее существо, выходящее за пределы ваших внутренних представлений. Zornig (2010) объясняет, что без этого упражнения по смотрению на инаковость многие матери теряются, пытаются любой ценой сохранить потерянный объект и не могут смотреть на ребенка как на индивидуальное существо, заслуживающее собственной траектории.

Этот материнский недостаток может объяснить нарциссическое материнство. Когда мать не может поделиться своими внутренними фантазиями с этим внешним ребенком, она реагирует так, как если бы ребенок был продолжением ее существа и недостатками ее детства.

Процесс беременности вызывает в женщине ряд процессов, будь то физические, эмоциональные или психологические. Marson (2008) объясняет, что некоторые чувства преследования могут быть вызваны во время беременности у некоторых женщин. Мать может вообразить, что, забеременев, она нападает на собственную мать. Это усугубляется представлением о том, что кто-то может украсть вашего ребенка, чтобы наказать его. Столкнувшись с такой воображаемой последовательностью, беременная женщина чувствует себя виноватой из-за беременности и в то же время чувствует себя атакованной. Таким образом, материнство — это то, что женщины выстраивают психологически и социально посредством телесных изменений, которые они испытывают.

Этот автор также описывает, что только после родов этот ребенок, задуманный как объект фантазии во время беременности, фактически становится реальным. Таким образом, встреча с новым и неизвестным может вызвать тревогу, порождающую чувство кастрации и опустошения. Другой аспект заключается в том, что, когда происходят преждевременные или опасные роды, мать может быть разочарована тем, что не пережила этот момент, как планировалось. Следовательно, у этой матери, которая сталкивается с воображаемой болью из-за того, что якобы не может должным образом родить ребенка, могут возникнуть чувства неудачи, неспособности и неполноценности. Однако, чтобы этот младенец пережил материнский резонанс, необходимо, чтобы фрустрация уступила место желанию. Когда реальный ребенок отличается от воображаемого, у родителей возникает нарциссическая рана, которая может поставить под угрозу эмоциональное развитие между родителями и детьми. Однако в зависимости от психической конституции родителей обвинение ребенка может ошибочно рассматриваться как решение, вызывающее отторжение. В результате матери трудно найти свою материнскую идентичность в ребенке, что приводит к отношениям, которые необходимо переосмыслить. (MARSON, 2008 г.)

Материнство — это женское состояние, которое даже сегодня несет в себе коллективное представление о том, что каждая мать наделена чувством самоотверженности и безусловной любви. Да, многие могут быть злыми и сварливыми, но обычно они бдительны и защищают своих детенышей, как львицы. Именно по этой причине период беременности окружен заботой и вниманием, направленными именно на эту мать, которая спасает ценности от своего собственного человеческого предка, вызывающего мифическую конструкцию божественного. Говорят, что богини, королевы и героини заряжаются этой божественной силой, когда рожают, и в западной культуре этот потенциал наиболее ярко проявляется в великой матери Марии, которая зачала Иисуса. (ABREU, 2021)

Это культурное понимание, прошедшее через века и культуры, настолько актуально, что даже сегодня в повседневной жизни часто можно услышать: «неважно, что она делает; Она твоя мать!” Или «мать есть мать, и она желает тебе только добра». Еще одна вещь, которую также можно наблюдать – простым населением и даже профессионалами в этой области – в судебных делах семейного суда, в которых мать конкретно обвиняется в эффективном и насильственном насилии и жестоком обращении с ребенком, а отец или другие доносчики стараются сохранить неприкосновенность несовершеннолетнего, часто это приводит к появлению фразы: «ребенок должен оставаться с матерью, а не с отцом». Смотрите, какой бы физический и психологический ущерб эта женщина ни наносила ребенку, в социальном плане она продолжает оставаться неприкасаемой (хотя она таковой не является), и это вызывает другие серьезные проблемы широкого спектра. (ABREU, 2021)

Abreu и Melo (2022) подкрепляют это понимание конкретного аспекта как части социальной конструкции, построенной в патриархате и укрепленной в пятом веке святым Августином, согласно которой каждая мать — предполагаемый высший уровень женской фигуры, понимаемой как достойная, — должна следует рассматривать как символизм самой Девы Марии, поскольку это форматирование непорочной женщины, (почти) совершенной и предположительно лишенной какого-либо намерения или параллельного искажения вреда, которое могло бы причинить вред или погубить детей. Такие концепции были объединены с законами римского права — Corpus Juris Civilis или кодексом Юстиниана I, — введенными Юстинианом I в пятом веке, в которых социальное поведение, предусмотренное законом, заключалось в повиновении и воспроизводстве со стороны женщины, понимаемые как простые производители. Это и другие дополнительные действия укрепили представление о неприкасаемой матери.

Но, чтобы понять весь этот процесс о нарциссизме, сначала необходимо углубиться в саму легенду о Нарциссе, чтобы в конечном итоге получить психологическое расстройство.

Narciso era filho do deus do rio Cefiso e da ninfa Liríope. Rege a lenda que era um jovem belíssimo, mas, extremamente orgulhoso, arrogante, vaidoso e insensível, e que desprezava todos que tentavam aproximar-se dele, inclusive as ninfas (e especificamente Eco, que na época foi castigada e só conseguia repetir as últimas palavras que ouvia de alguém). Assim, elas pediram que os deuses dessem uma lição ao rapaz. Afrodite lançou-lhe o castigo de apaixonar-se por seu próprio reflexo nas águas do lago da ninfa Eco. Narciso passava todo tempo contemplando sua autoimagem e dizia “Você é lindo”, sem perceber a presença de Eco, que repetia “Lindo…lindo…lindo”. Narciso achava que a pessoa nas águas (ele mesmo) estava respondendo. Ele definhou diante de seu amor e acabou cometendo suicídio se jogando no lago e se afogando. Depois de sua morte, Afrodite o transformou na flor narciso. (OLIVEIRA e OLIVEIRA, 2010)

Для Freud (1980) физические и психические отношения новорожденного с теми, кто за ним ухаживает, могут вызывать понимание беспомощности, которое отражается в глубоких психических страданиях и воздействует на влечения. Он понял и назвал этот процесс первичной беспомощностью, и он также был непосредственно связан с первичным нарциссизмом индивида. Вторичная беспомощность придет как следствие этого страдания, заставив его вновь пережить это чувство, спровоцировав вторичный нарциссизм. Freud (2004, стр. 98) заявил, что это «не новое состояние, а, как мы знаем, усиление и объяснение состояния, которое уже существовало ранее».

Этот автор также различает нарциссическое и объектное либидо. Нарциссическое либидо, известное как любовь к себе, обратно пропорционально объектному либидо. Пока одно увеличивается, другое уменьшается, следовательно, чем больше объектной любви (любви к другому), тем меньше любви самой по себе. Чем больше любви к себе, тем меньше любви к объекту. Следовательно, аутоэротическое состояние поглощает объектное либидо, и, таким образом, остается недостаточно либидо, чтобы его можно было вложить в любимый объект. Происходит и обратное, когда объектная любовь поглощает либидо, заставляя игнорировать нарциссическую позицию самой большой любви.

Dalgalarrondo (2019) утверждает, что нарциссизм как патология понимается как любовь человека к себе. Это поддерживается несколькими теоретиками, такими как Freud (1980; 2004), Lacan (SAFATLE, 2007), Klein (1991; 1966; SEGAL, 1975), Winnicott (1983), Zimerman (2004) и Prado (2004). Все эти авторы объясняют, что перед лицом обострения развитие нарциссического расстройства личности представляет собой тип психической структуры, такой как педофилия, садизм, психопатия, аутизм, шизофрения и др., и имеет весьма специфические профильные особенности, которые все еще присутствуют уровни серьезности. Другие, такие как M. Mahler (1975; apud ZIMERMAN, 2004), соглашаются с уже упомянутыми учеными в том, что расстройство проявляется у индивидуума еще младенцем, в фазе сепарации и индивидуации, что эквивалентно возникновению психическое Я. (ABREU, 2021)

Klein (1966; 1991; SEGAL, 1975) был одним из тех исследователей, которые укрепили это понимание индивидуации, и первым психоаналитиком, работавшим конкретно с детством, развил тем самым мысль о том, что психика берет свое начало в связи матери с ребенком. Она также определила, что все точки второй темы (Ид, Эго и Суперэго) Freud  (1980; 2004) будут присутствовать у человека с раннего возраста и будут отвечать за раннее психическое развитие.

Для автора Суперэго формировалось бы с самого начала жизни и, следовательно, до фрейдистского Эдипова комплекса. Кроме того, Суперэго будет не только цензором, но и потенциально садистским и жестоким. Поэтому, по мнению автора, параноидно-шизоидная позиция упорядочивает первые три месяца жизни и будет демаркатором в этот период.

Таким образом, по мнению Klein (1966; 1991; SEGAL, 1975), ребенок сначала испытывает персекуторную тоску по отношению к матери, т. е. боится нападения со стороны своего первого объекта любви и как формирует возмездия за гипотетические попытки уничтожить тело этой матери. Ребенку приходится иметь дело с отношениями между хорошей грудью и плохой грудью. Это может быть связано с системой вознаграждения: когда она правильно питается, у нее есть грудь, чтобы кормить ее; это была бы хорошая грудь. Плохая грудь – это все, что вызывает тоску и чувство преследования. Это может произойти, например, когда мать быстро кормит грудью из-за каких-то обязательств или любого другого фактора. (ABREU, 2021 г.; ABREUи MELO, 2022 г.)

Этот вопрос грудного вскармливания чрезвычайно важен в двустороннем плане, но для ребенка будет принципиально важно создать эмоциональную связь, точно так же, как интерпретируется эта связь. И когда дело доходит до грудного вскармливания, это не обязательно физическая грудь матери, но даже бутылочка. Здесь его можно понимать как тот момент аффективного обмена, в котором воспитатель может потратить минуты внимания на ребенка, и она обычно отвечает взаимностью, глядя и проводя рукой по лицу и/или спине того человека, который кормит ее грудью (путем грудь или бутылочка). Другой важный момент в формировании детской психики связан с тем, что Я (Эго) защищает себя от страданий с помощью защитного механизма.

Поэтому для Klein (1991; 1966; SEGAL, 1975) это была бы сначала депрессивная тоска, в которой Я чувствовал бы себя виноватым за агрессивное влечение, т. е. тот фрагмент, в котором ребенок испытывает гнев по отношению к любимому объекту (мать) пытается разрушить его, что приводит к следующему моменту сожаления и чувства муки. Вторым фактором будет увеличение интеграции с матерью в хороших и плохих аспектах, усиливая проблему хорошей и плохой груди. Это привело бы к третьей мысли о том, что с помощью защитного механизма произойдет устранение боли от агрессивных фантазий с любимыми объектами. Здесь была бы аффективная интеграция, при которой ребенок принимал бы мать, и она становилась бы по-настоящему реальной.

Winnicott (1983; NEWMAN, 2003) — еще один автор, который поднимает проблему нарциссизма, но как с точки зрения матери, так и с точки зрения ребенка. В своих размышлениях с точки зрения младенцев он утверждает, что имеет место травматический разрыв личности с самим собой из-за краха его уверенности в себе во время ухода за матерью, с чем он согласен с Klein (1966; 1991; SEGAL, 1975). Ребенок будет бояться аннигиляции, и для этого он создаст защитный механизм, обращающийся к самому себе, тем самым усиливая свое Я, не признавая другого и себя как самостоятельных личностей, что вызовет у этого ребенка нарциссизм.

Когда нарциссизм представлен через материнскую предвзятость, мы видим ту мать, которой уделялось гораздо больше внимания во время гестационного периода и которая отличалась от других моментов своей жизни. Это заставило бы некоторых из этих матерей перенести этот взгляд на себя, непосредственно на ребенка, создавая восприятие, что они будут одним человеком, несмотря на то, что знают, что они два существа. (WINNICOTT, 1983; NEWMAN, 2003)

Таким образом, расстройства личности — это расстройства, серьезно влияющие на поведение, но разделенные Всемирной организацией здравоохранения на три блока дифференциации посредством описания расстройств личности и поведения (МКБ-10, 1993/2011). Они проявляются, например, в нарциссическом расстройстве (или нарциссическом расстройстве личности) и антисоциальном расстройстве личности (или психопатии и социопатии, как их чаще называют).

Estes tipos de condição (Transtornos de Personalidade) abrangem padrões de comportamento profundamente arraigados e permanentes, manifestando-se como respostas inflexíveis a uma ampla série de situações pessoais e sociais. Eles representam desvios extremos ou significativos do modo como o indivíduo médio, em uma dada cultura, percebe, pensa, sente e, particularmente, se relaciona com os outros. Tais padrões de comportamento e funcionamento psicológico. Eles estão freqüentemente, mas não sempre, associados a graus variados de angústia subjetiva e a problemas no funcionamento e desempenho sociais. (CID-10, 1993/2011, p. 196. Títulos de F60 a F69)

Будучи необходимым и обычным жестом для развития, нарциссизм необходим для возникновения объектной любви; проблема именно в том, когда она становится расстройством. Ferrari, Lopes и Picinini (2006) говорят, что когда ребенок любим своими родителями и они выполняют аффективно-эмоциональную функцию приветствия, он способен осуществить аутоэротическое расчленение. Поэтому, чтобы превратить другого в любимый объект, нужно было быть любимым объектом.

Субъект, который не был охвачен любовными вложениями на протяжении всего своего детского развития, неспособен осуществить аутоэротическое расчленение и, следовательно, может быть не в состоянии вложить свое либидо объектным образом. При этом он способен любить только нарциссически. Я становится рабом самого себя как сексуальный объект.

Ferrari, Lopes и Picinini (2006) объясняют, что во время беременности происходит переоценка нарциссического вклада беременной женщины в плод. Поскольку это движение связано с созданием ее собственного тела, это движение заставляет беременную женщину проецировать свою любовь на плод, который впоследствии может стать продолжением ее самой.

После беременности, в первый момент воспитания, либидо рассматривается как объект и нарциссизм одновременно. Оба механизма присутствуют, потому что это объект, который рассматривается как продолжение родителей и в то же время автономный. Постепенно, по мере развития ребенка, инвестиции в объект становятся очевидными и становятся привилегированными в ущерб родительскому нарциссу. (FERRARI, PICININI, LOPES, 2006)

Здесь мы можем спасти объяснения Zornig (2010) и Marson (2008), поскольку они аналогичны пониманию Ferrari, Lopes и Picinini (2006). Эти последние авторы утверждают, что в то время как беременная женщина носит ребенка в своем теле, он нарциссически вложен. Но после родов некоторые матери могут почувствовать себя кастрированными, так как внимание, ранее уделявшееся им, теперь обращено только на младенцев. Когда о матерях не заботятся с преданностью, ребенок может не получить необходимой объектной заботы, потому что он не вложен либидинально. Это может произойти из-за материнской фрустрации, которая больше не видит в ребенке источник нарциссического и объектного удовлетворения. Если у этой матери раньше уже был маркер нарциссического расстройства личности, все становится еще хуже.

Поэтому материнский нарциссизм проявляется как патологическое состояние, когда ребенок используется как объектный инструмент для реализации личных фрустраций. Более того, в настоящий момент рождения ребенка то внимание, которое ранее уделялось исключительно матери, переходило на ребенка. Следовательно, эта женщина, у которой развился материнский нарциссизм, нашла бы другую мотивацию, чтобы привлечь к себе внимание через ребенка, проецируя свой собственный образ на ребенка, когда он вырастет. Это снова может быть подкреплено в тексте Prado (2004), который объясняет эволюцию ситуации и связан по своей серьезности с моральной извращенностью.

A perversão narcísica se apresenta então como um modo particular de se proteger dos conflitos internos, à custa do meio. Consiste na evitação do impacto promovido por sentimentos de luto, angústia, desilusão e separação, tratando de colocar ativamente sobre alguém as dores, as dificuldades e os conflitos vinculados àqueles sentimentos. O referido autor propõe que as tarefas psíquicas repelidas pelo sujeito e que seu ego não tem condições de assumir, vão cair inevitavelmente sobre os ombros de um outro. Assim, a perversão narcísica é um modo particular de se proteger dos conflitos internos, fazendo-se valer à custa desse outro – ou de muitos outros, como pode ser o caso nas patologias sociais. Racamier (op. Cit.) vai dizer que, para o perverso narcísico, não é que o outro não exista, ele existe, mas lhe é negado qualquer valor. (RACAMIER, 1988; apud PRADO, 2004, p. 16)

Эта проекция себя на ребенка может быть частично видна у матерей, которые одевают своих дочерей точно в ту же одежду, что и на них, как если бы они были двумя масштабными прототипами: один большой, а другой маленький. Другим примером, куда более раздражающим, являются довольно популярные в Соединенных Штатах Америки конкурсы «Мисс Мирим», в которых детей от 4 лет одевают, красят, украшают и учат позировать и вести себя как взрослые женщины, сексуализируя девочек кто должен быть заинтересован в том, чтобы просто поиграть. Девочки, которые в возрасте 8 лет проходят лечение против морщин и уже зациклились на пластической операции. Поведение этих матерей показывает огромное разочарование перед лицом того, чем они никогда не были, но которые видят в своих дочерях, что их образ аплодируют, хвалят и приветствуют, исполняя их стремления и подавляемые желания в течение их жизни, даже за счет этих детей. Есть также случаи матерей, которые позиционируют себя как уникальные женщины в отношениях своих детей (молодых или взрослых), прививая этим мужчинам широкое представление о том, что выбор матери в ущерб их любовным отношениям является их собственным решением.

Такое поведение нарциссов — женщин или мужчин, да, последние тоже могут вести себя так же, как отец, но в меньшей степени — использование других как зеркал для удовлетворения своих страданий и разочарований очень присутствует, так как у них много укоренившиеся страхи, в том числе старения и/или покинутости: восприятие величия — это быть (всегда) молодым и иметь кого-то, кто служит тебе. В подразделении патологических степеней Zimerman (2004) по-разному определяет их как «толстую кожу» и «тонкую кожу». Однако каждый «толстокожий» нарцисс ранее был «тонкокожим», что показывает эволюцию картины в отсутствие психотерапевтической помощи. Следует также подчеркнуть, что нарциссизм достигает трех личностных структур (невроз, психоз или перверсия) и различных уровней, но когда он специфически потенцируется как расстройство, это происходит потому, что субъект находится именно внутри перверсий.

Narciso pele fina e de pele grossa. Rosenfeld (1987) propôs uma classificação das pessoas narcisistas em dois tipos, que ele denomina como sendo os de “pele fina” – que são supersensíveis, altamente melindráveis e com uma extrema vulnerabilidade da sua autoestima, embora seja evidente que o papel de vítima lhes assegure a manutenção do poder por meio do recurso da fraqueza – e os narcisistas de “pele grossa” – que, pelo contrário, são arrogantes, em uma constante atitude defensivo-agressiva, permitindo pouca acessibilidade psicanalítica. Na verdade, a experiência clínica ensina-nos que a pele grossa sempre está encobrindo, dissimulando e protegendo uma, subjacente, pele fina, enquanto, ao mesmo tempo, é justamente a pele fina que, para evitar as dores das velhas feridas narcisistas, constrói uma espessa cicatriz pele grossa. (ZIMERMAN, 2004, p. 256-257)

Это утопическое восприятие себя через другого также привносит Bion (1962; apud ZIMERMAN, 2004; apud ABREU, 2021), ссылаясь на то, что нарцисс бежит от правды и, следовательно, проецирует себя на свой целевой объект, чтобы защититься от него отрицание. Таким образом, именно отягощенный профиль наиболее последовательно отказывается от психологического лечения, а если и отказывается, то просто прерывает его и перестает ходить на сеансы, как только начинает конфронтировать по поводу себя.

McBride (2009; 2011) очень пунктуально поднимает вопрос о нарциссической матери. Она разделила нарциссических матерей на шесть очень характерных профилей, которые, как и всякая заболеваемость, могут быть уникальными или объединенными с другими существующими психопатологическими профилями в МКБ-10 (1993/2011):

• Экстравагантный-экстраверт (The Flamboyant-Extrovert): характеризуется театральной матерью и фасадом. Эта женщина, которая всегда счастлива и в хорошем настроении, может организовывать и/или участвовать в вечеринках и мероприятиях, и которая в настоящее время размещает фотографии своих детей в социальных сетях, говоря, что она очень любит своих детей, создавая видимость заботы и присутствия. Но это не так, потому что она не заботится о своих детях. Она очень похожа по поведению на секретный злой профиль.
• Ориентация на достижение (The Accomplishment-Oriented): это мать, представленная в примере, который был приведен ранее о маленьких девочках в США. Они хотят от своих детей публичных результатов, которые могут продемонстрировать их заслуги как матери. Титулы и медали в таких сферах, как учеба, спорт или любая другая подобная практика, были бы отражением ее материнских усилий, поскольку неудача ребенка неприемлема и влияет на реактивность, основанную на гневе по отношению к ребенку.
• Психосоматика (The Psychosomatic): это мать, которая все время ищет волнения и внимания, симулируя болезнь и боль, и даже если у нее что-то есть, она будет подвергать себя постоянным и большим страданиям, чем она есть на самом деле. Если другой человек действительно окажется рядом больным, эта мать выступит с какой-то жалобой, которая порождает что-то худшее, чтобы отвлечь внимание от себя.
• Зависимый (The Addicted): она будет пронизана вызывающими привыкание веществами и алкоголем, чтобы требовать постоянного внимания от своего ребенка (чаще всего подростка или взрослого). И вне зависимости от возраста ребенка (даже детского) ее поведение считается нарциссическим, даже когда она трезва, так как ее приоритет сосредоточен на наркотиках.
• Тайное среднее  (The Secretly Mean): Ее профиль очень похож на экстравагантно-экстравертного. У нее вид любящей, заботящейся о детях матери и жены, и в целом она весела и добродушна с посторонними. Однако из двери дома внутри она постоянно ругается, кричит и / или бьет детей, ее наказания выходят за рамки рациональности, и она заставляет детей — даже если им 4 года — убирать дом вместо нее, как если они были взрослыми, приписывая физическую и психологическую агрессию всех видов. Она представляет себя именно как человека уравновешенного вне дома, но неуравновешенного внутри дома (разового или последовательного, может варьироваться), разбавляя это восприятие третьими лицами в поведенческом оправдании «строгого воспитателя». Дети боятся ее, но ее антагонистическое поведение приводит детей в замешательство, включая неправильное представление о том, что такое любовь.
• (The Emotionally Needy): здесь ребенок (ребенок или взрослый) заботится о матери. Она женщина, которая выходит за рамки потребности по отношению к другим нарциссическим профилям. Это предполагаемая страдалица, которая ставит себя в такое положение, что никогда не может быть оставлена ​​одна, требует много внимания и работает, поскольку ее слово является законом, но она может произнести противоположную речь, заявив, что она воспитывает своих детей для мира. Чаще всего его можно наблюдать у матерей, которые мешают необоснованным постоянством и/или портят все отношения своих подростков и взрослых детей, независимо от пола, но гораздо более выражены у представителей мужского пола. (MCBRIDE, 2009; 2011)

Можно даже указать на типологию, не представленную McBride (2099; 2011), но которая может стать их смесью и развертыванием, поскольку этот тип агрегации, вероятно, имеет место, см. другие типологии, такие как антисоциальное расстройство личности. В нарциссизме, например, те матери, которые используют болезнь, инвалидность или несчастья своих детей — в последнем случае, как жертвы сексуального насилия — чтобы получить похвалу от преданных и сильных матерей и сделать разоблачение этих детей внимание к вам. Однако, вдали от поля зрения третьих лиц, эта якобы безусловная и заинтересованная любовь на самом деле является лишь фасадом, а иногда и использованием практики злоупотреблений в повседневной жизни. Опять же, подкрепляется тот факт, что мы не имеем в виду матерей, которые действительно заинтересованы и активно заботятся о своих детях и которые могут даже в конечном итоге почувствовать усталость или гнев, но мы цитируем постоянно искаженное поведение, которое осаждается как маркер нарциссическое расстройство.

Следует отметить, что в качестве матерей лица с нарциссическим расстройством, имеющие это вредное для своих детей состояние, выявляются только при кратковременном контакте с посторонним человеком, который каким-то образом имеет доступ к семейной близости, или при сосуществовании с кем-либо кто может быть свидетелем таких действий и поведенческих искажений. Эта хаотичная ситуация может длиться годами, и никто за пределами дома не узнает, что происходит; даже потому, что, как правило, партнера нарцисса в равной степени принуждают (даже тонко) и заставляют молчать, что также, в зависимости от случая, может быть сконфигурировано как простое попустительство этому партнеру.

Существует отягчающий фактор в временном удлинении. Эти самовлюбленные матери однажды могут стать бабушками, и этот процесс имеет тенденцию повторяться с внуками. В современности Интернета это осязаемое наблюдение и поведенческий анализ, сопровождающий некоторых из этих женщин в эти два поколения, например, маркетинг преднамеренно сенсуализированного изображения дочерей или внучек, девочек до 11 лет в поисках поддерживающих комментариев и похвалы от людей, зашедших в свои личные профили в социальных сетях. В данном случае здесь мы указываем не на публикацию обычных бытовых изображений, а на пресловутый маркетинг несовершеннолетних в качестве сексуального объекта, как будто это взрослая женщина в позах и мимике при соблазнении и призыве к сексу. Поведение крайне тревожное и неудобное, так как оно является потенциальной приманкой для сексуальных хищников несовершеннолетних, и недалеко от внутрисемейных сексуальных насильников и насильников, на которые настоятельно указывает Abreu (2021). Если, будучи матерями, эти женщины не имели возможности действовать таким образом, подвергая несовершеннолетних своей заботе как Лолиты, поскольку технологии того времени не поддерживали расширение себя с такими пространственными последствиями, то в наши дни и в положение бабушек и дедушек, это поведение может быть потенцировано.

Сами дети иногда понимают эту материнскую манипуляцию, когда достигают подросткового возраста, но в зависимости от того, как ведет себя этот матриарх, она делает неосуществимой реакцию отстранения ребенка через маневры, шантаж и/или виктимизацию (которые, кстати, постоянны), но которые проходят незаметно как таковой для семейной группы. Кроме того, если у нарцисса есть другие сопутствующие заболевания, такие как, например, психопатия и/или макиавеллизм, эффект будет катастрофическим. Отрицания его защиты перед лицом очной ставки по делу о доносе на жестокое обращение с несовершеннолетними иждивенцами в судебных делах представлены в ранее собранных материалах (фото, видео и аудио) о том, что его поведение якобы безупречно, исполнено любви и самоотверженности.

González (2015) приводит размышления о людях, несущих в себе триаду нарциссизма, макиавеллизма (или манипулятивной личности) и психопатии (вместе или изолированно), также называемых им «темными личностями», и которые подходят здесь, даже в качестве параллели лучшего понимание. Ваша статья носит общий анализ и дистанцируется от патологических состояний (на первичном и вторичном уровнях, что было бы серьезнее), оставаясь в субклинической сфере. По мнению автора, эти более акцентированные образы помогают понять более мягкие и личности сами по себе на сравнительном уровне. Он использует саму психопатию как пример этих уровней тяжести: «Первичный представляет собой бесчувственные аспекты отношения психопатов, а вторичный представляет собой преступные и антисоциальные аспекты психопатии». (JONASON, LYONS and BETHEL, 2014; apud GONZÁLEZ, 2015, стр. 255)

Таким образом, в его статье рассматривается эволюционная психология на основе Дарвина и нескольких авторов с пониманием того, что некоторые люди обладают этими «темными личностями, которые могут процветать как социальные паразиты, и что эволюционная теория может предсказать эти подгруппы хищников» (FURNHAM; RICHARDS и PAULHUS, 2013; apud GONZÁLEZ, 2015, стр. 255–256). Это восприятие довольно пугающее, но если смотреть сквозь призму людей, которые становятся мишенями этих субъектов, сравнение может подойти как нельзя лучше.

Автор возвращается к сведениям о том, что особи, конкретно составляющие эту триаду, вырабатывают образ жизни, характеризующийся недостатком самоконтроля, склонностью к кратким аффективным отношениям, в том числе чрезвычайно быстрым сексуальным отношениям, и их эгоистичности скрыто. Кроме того, González (2015) также сообщает, что люди, несущие макиавеллизм и нарциссизм, в конечном итоге будут поглощены и приняты более незамеченными нынешними обществами именно из-за культуры быстрого избавления от социальной и антропологической точки зрения перед лицом описанного общества потребления такими авторами, как Zygmunt Bauman (2008a, 2008b, 2009), Mary Douglas и Baron Isherwood (2009) и другими, которые размышляют о современном мире.

Этот набор моделей поведения, обусловленных экстраполированным потребительством, послужит защитным щитом для этих двух первобытных личностей (нарциссизма и макиавеллизма). Однако черты личности психопата будут более очевидными в изолированном случае, и им будет труднее остаться незамеченными, что может исключить определенные завоевания и партнеров в качестве возможных целей. Тем не менее, каждая из этих трех личностей — даже независимо, и, следовательно, можно представить себе результаты объединения их всех в одном предмете — разработает способы приближения и использования своих потенциальных целей, что в равной степени делает этих легко адаптируемых личностей способными среды.

González (2015) также предлагает демистификацию того, что только очень умные люди склонны к манипулированию и социальной эксплуатации, как в этой триаде. Он ссылается на исследование O’Boyle et al. (2013; apud GONZÁLEZ, 2015), которые подтвердили, что у некоторых субъектов с когнитивными нарушениями будет компенсаторное поведение, и именно путем поощрения этих манипулятивных практик. По словам González (2015, стр. 257), «(…) между эмоциональными манипуляциями будет положительная связь, но не связанная с эмоциональным интеллектом».

Автор утверждает, что люди с действительно высоким эмоциональным интеллектом, как правило, чаще демонстрируют положительный, ласковый, добрый и альтруистический характер высокой доброты (GONZÁLEZ, 2015). С другой стороны, те субъекты, у которых на самом деле есть так называемые темные личности — которые добавляют триаду психопатии, нарциссизма и макиавеллизма — могут использовать свои навыки эмоционального интеллекта в симуляции, чтобы манипулировать другими людьми и использовать его во злонамеренных и уничижительных целях. вред, в том числе обман и эксплуатация других.

Автор сообщает, что низкая эмпатия является центральной чертой психопатии у мужчин (PAULHUS и WILLIAMS, 2002; apud GONZÁLEZ, 2015) и нарциссизма у женщин (JONASON et al., 2013; apud GONZÁLEZ, 2015), и поэтому эти требования предъявляются по-разному у мужчин и женщин. Эта информация имеет первостепенное значение при пересечении с феноменом, основанным на нарциссических матерях. Это означает, что когда нарциссические мужчины и женщины нивелируются, у этих женщин уровень эмпатии ниже, чем у мужчин с тем же расстройством.

Giammarco e Vernon (2014) argumentam que o maquiavelismo e a psicopatia são caracterizados pela vingança emocional. O maquiavelismo e a psicopatia também apresentavam baixa compaixão, baixa aceitação de perspectivas e baixa preocupação empática. Ao relacionar a Tríade com a empatia e a alexitimia (Jonason & Krause, 2013) descobriram que a psicopatia estava associada a empatia limitada geral, dificuldade em descrever sentimentos e pensamento voltado para o exterior. O narcisismo foi associado a empatia limitada e dificuldade em identificar sentimentos afetivos, enquanto o maquiavelismo foi associado ao pensamento voltado para o exterior. Em outro estudo (Cairncross, Veselka, Schermer & Vernon, 2013), os resultados revelaram que a alexitimia estava associada positivamente com psicopatia e maquiavelismo, e negativamente associada com narcisismo. Uma análise genética comportamental mostrou que as correlações fenotípicas foram atribuídas principalmente a fatores genéticos comuns e fatores ambientais comuns não compartilhados. (GONZÁLEZ, 2015, p. 258. Tradução nossa) [3]

В дополнение к эмпатическому ограничению нарциссизм также связан с функциональной импульсивностью, которая приводит человека к большему социальному риску, в отличие от психопатии, которая представляет собой дисфункциональную импульсивность из-за низкой регуляции, то есть субъект становится более замкнутым. С другой стороны, макиавеллизм не связан ни с каким типом импульсивности (JONES и PAULHUS, 2011, 2009; apud GONZÁLEZ, 2015).

Именно из-за этой нарциссической импульсивности проявления себя в обществе у женщин с этим расстройством наблюдается тенденция не отказываться от материнства — а нарциссизм усиливается во время беременности, как сообщалось ранее в этой статье — не в последнюю очередь потому, что это прямо соответствует их желаниям о наличии вечного субъекта: мужья не всегда вечны; дети это. Для автора в случае нарциссических женщин, ставших матерями, избранный родитель и деторождение заключают в себе определенный уровень расчета социального отличия, поскольку конкретный ребенок также может пониматься как трофей внимания, направленного на эту женщину. Существует тонкая перцептивная дихотомия, потому что, если одни хотят этого ребенка в качестве награды, другие на самом деле не хотят никакого ребенка, но даже в этом случае они примут эту позу сыновней хвастовства по какой-то причине, которая имеет для них смысл в дополнение к те, которые уже были описаны в этой статье. Небольшая тонкость мотивов желания может, в гипотезе, также генерировать разницу в позе при потенцировании деструктивного поведения по отношению к ребенку.

Black, Woodworth & Porter (2014) afirmam que personalidades sombrias têm maior probabilidade de perceber suas vítimas como desagradáveis, com baixa autoestima, muito neuróticas, deprimidas e ansiosas. Os psicopatas geralmente percebem seus alvos como menos pessoais, altamente neuróticos, deprimidos e ansiosos. Os maquiavélicos percebem seus alvos mais neuróticos, ansiosos e deprimidos. Finalmente, os narcisistas percebem seus objetivos como baixa abertura para novas experiências, conscientes, extrovertidos e altos em depressão. (GONZÁLEZ, 2015, p. 259. Tradução nossa) [4]

Соглашаясь с другими авторами, уже упомянутыми в этой статье, González (2015) утверждает, что, несмотря на различные исследования и исследования, известно, что люди, которые питают одну из этих трех личностей, обладают моральным торможением, то есть они минимизируют или минимизируют плевать на любой смысл моральный. Кроме того, их чувство справедливости искажено.

Черты макиавеллизма вкупе с психопатией принесли бы субъекту вероятность насильственного поведения. Эти две личности и нарцисс (даже когда они разделены) представляются в обществе соблазнительными и привлекательными личностями, и именно это привлекает их сексуальные цели. По мнению исследователей, из троих наибольшей силой притяжения обладает нарцисс, причем представление психологического профиля потребности в субъекте длится дольше, чем у макиавеллиста и психопата (которые легче отказываются от своих сексуальных завоеваний). Кроме того, триада использует постоянное устранение конкурентов и соперников (особенно сексуальных) либо неучтивыми средствами (макиавеллисты и психопаты), либо затмеванием превосходства (нарциссы), и они обычно окружены привычкой лгать. Это субъекты, которые будут высасывать из третьих лиц (частных лиц или даже компаний) столько, сколько смогут, но почти не дадут отдачи.

Para Baughman, Jonason, Lyons e Vernon (2014), psicopatas e maquiavélicos estão ligados à propensão a mentir em diferentes contextos, incluindo relações sexuais e desonestidade acadêmica. Esses autores argumentam que os psicopatas experimentam mais emoções positivas relacionadas à mentira, e os maquiavélicos têm uma quantidade maior de esforço cognitivo associado ao engano. Jonason, Lyons, Baughman & Vernon (2014) descobriram que psicopatas e maquiavélicos estavam ligados a contar mais mentiras; a psicopatia estava associada a contar mentiras sem motivo, e o maquiavelismo estava associado a contar mentiras inocentes. O narcisismo, por outro lado, estava ligado à mentira para ganho pessoal e à capacidade declarada de mentir. Jonason, Wee, Li & Jackson (2014) estudaram interesses vocacionais em relacionados com as características da Tríade, e encontrou psicopatas estão mais interessados em carreiras realistas e práticas, narcisistas, carreiras artistas, empresários e socialistas, e maquiavélicos estão mais interessados em evitar carreiras do que envolvem cuidar dos outros. (GONZÁLEZ, 2015, p. 260. Tradução nossa) [5]

Эти личности по-прежнему постоянно продвигаются, особенно в наши современные времена Интернета, и это снова может быть подкреплено Bauman (2008a, 2008b, 2009). Он и González (2015) утверждают, что даже психопаты и макиавеллисты, которые раньше держались более сдержанно, теперь считают себя в безопасности, используя экран в качестве защитного щита. Именно по этой причине три личности чувствуют мотивацию к взаимодействию с другими людьми через социальные сети для наблюдения за своими целями, создания быстрых и новых отношений взаимодействия и декларирования всякого рода мыслей или гипотетических мнений, которые могут даже способствовать агрессивности, а также показывая низкую самоконтроль. Однако все маскируется поведением, которое часто не фильтруется и не имеет ограничений на то, что можно делать в Интернете. González (2015) категорически завершает, что триада получила пространство для улучшения своих практик и усиления своих темных личностей: они развиваются, но не с позитивной точки зрения, а с социально негативной и тревожной.

Из-за всех этих факторов González (2015) обращает внимание на формирование личности с детства, и что да, это неизбежно падает на эту женскую фигуру с нарциссическим расстройством в качестве родителя, которому посвящена эта статья. Он конкретно объясняет некоторые моменты, поднятые в исследованиях происхождения этих личностей:

Em relação ao cuidado à infância e à Tríade (Jonason, Lyons & Bethell, 2014), verificou-se que a baixa qualidade dos cuidados maternos leva ao maquiavelismo e aos aspectos do narcisismo, como pretensão / exploração e liderança / autoridade quando do apego seguro não ocorre. O cuidado paterno de baixa qualidade leva à psicopatia secundária, e o cuidado paterno de alta qualidade tem sido associado à dimensão de pretensão / exploração do narcisismo. Por outro lado, na relação entre a teoria da mente e o apego (Riquelme, Henríquez & Álvarez, 2003), descobriu-se que o cuidado da infância tem um impacto importante no processo de mentalização. A teoria da mente aparece como conceito na obra de Premack & Woodruff (1978), definida como a capacidade de compreender, prever e explicar o comportamento humano em termos de estados mentais internos. Em estudos que relacionam a teoria da mente à Tríade (Stellwagen & Kerig, 2013), observou-se que nas crianças de sexta e sétima série o narcisismo está positivamente associado à teoria da mente, e que traços de insensibilidade, sem emoção, são negativos associado à teoria da mente. Por outro lado, impulsividade e maquiavelismo não estariam relacionados à teoria da mente. (GONZÁLEZ, 2015, p. 257. Tradução nossa) [6]

И в комплекте с отражением:

(…) ao revisar estudos que investigam o cuidado da infância e a Tríade (Jonason, Lyons & Bethell, 2014), foi sugerido que a qualidade do cuidado parental leva a padrões de apego que podem levar aos diferentes aspectos da Tríade, o que é um indicador importante que no início, o cuidado da infância por figuras significativas influencia o desenvolvimento dos traços da Tríade. As evidências apresentadas, de uma perspectiva evolutiva, fornecem dados que permitem questionar a hipótese evolutiva de que os traços da Tríade seriam expressos ou transmitidos exclusivamente para fins reprodutivos. (GONZÁLEZ, 2015, p. 262. Tradução nossa) [7]

Актуальность статьи González (2015) отражает понимание того, как нарциссическая личность, находящаяся в центре внимания данной статьи, ведет себя для достижения своих целей ввиду предполагаемых сексуальных, а затем и семейных отношений, создавая собственные механизмы укрепления и социального выживание.

Принимая во внимание все кратко изложенное содержание, стоит также представить два тематических исследования, в которых нарциссические матери и потенциально травматические последствия для их детей являются следствием их поз.

3. ДВА КРАТКИХ СЛУЧАЯ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Следующие случаи основаны на полных отчетах об интервью, которые Abreu (2021) — следовательно, это содержание (двухлетней) исследовательской работы одного из авторов этой статьи — приводит в своей книге о вселенной внутрисемейных сексуальных отношений насилие , позволяющее очень точно погрузиться в материнский нарциссизм и ущерб детям — или конкретному — находящимся под их опекой. Интервьюируемые были проинформированы через Форму Свободного и Информированного Согласия (TCLE)[8], что захваченный материал будет воспроизведен в книге, а затем использован в анализе для научной статьи (что и происходит здесь), а также представлен на научных конгрессах, если это было дело. Следует подчеркнуть, что очень краткое обсуждение этих двух дел, предваряющее их, ведется здесь беспрецедентным образом, так как сама автор сообщает в книге, что она не собиралась этого делать в тот момент, а дала читателям возможность поразмыслить позже себя, а в конце концов и содержание произведения.

Eu decidi, como autora, finalizar esta obra nesta sessão, apenas com uma breve consideração ao final e como fechamento (o que explica minha maior contextualização na sessão anterior). As histórias pessoais que seguem devem falar por si mesmas, para que você, leitor, reflita, pondere, chore, indigne-se e revolte-se, trace possíveis estratégias de combate e socorro, e sinta a dor desses silêncios que só querem ser quebrados e por um grande motivo: não permitir que outras crianças e adolescentes continuem passando por isso. (ABREU, 2021, p. 187)

Исследователь пытался понять, как в целом будут действовать внутрисемейные сексуальные агрессоры с различными расстройствами, чтобы замаскировать свои действия. Кроме того, она пыталась понять, в равных возможностях, почему многие матери будут вести себя попустительски с сексуальным насилием в отношении своих детей и будут ли они — как матери — настроены в рамках нарциссического профиля. Таким образом, его работа была разделена на теоретическую часть, чтобы обычные люди и жертвы (а не только профессионалы) могли понять некоторые из многих социокультурных условий и психопатологических спектров, окружающих эту тему. В другой половине семь полных отчетов жертв были представлены посредством подробных интервью, на проведение которых ушло два года, и это было связано с трудностями в том, чтобы заставить интервьюируемых рассказать о своих требованиях и травмах. Таким образом, автор надеется, что читатель сможет установить взаимосвязь между фактами, вовлеченными действующими лицами и самой лежащей в их основе теоретизацией.

В свете нарратива, изложенного в этой статье, стоит привести два из этих убедительных отчетов к более конкретному пониманию разрушительного воздействия, которое нарциссическая мать может оказать на жизнь своего ребенка, и в более вредных случаях, таких как практика сексуального насилия.

Abreu (2021) сообщает об одной из своих работ, рассказе о женщине (которую мы будем называть интервьюируемой А), которой был 31 год и у которой пятеро детей. Его мать (старше 71 года) происходит из семьи, состоящей из четырнадцати братьев и сестер, она самая старшая. Ее отец на одиннадцать лет моложе матери. У интервьюируемого А четверо братьев и сестер, рожденные очень близко друг к другу, двое из которых — близнецы, и она, и еще один брат — тоже близнецы. Она единственная женщина.

Ее мать с большим страхом воспринималась детьми дома, но на улице они видели ее как уважаемую, профессионально активную и заботливую женщину. Отца считали очень «хорошим» мужчиной внутри и вне дома, он отвечал за домашние дела, в том числе заботился о детях. (ABREU, 2021)

У интервьюируемой А был блок памяти в возрасте до 9 лет, но она помнит, как в то время принимала много ванн со своими братьями и сестрами, которые принимал ее отец. Ее отец начал эффективно насиловать ее в этот период (с введением полового члена), и ее принуждали не жаловаться в школе или матери на то, что она испытывает боль от гипотетической привязанности отца, поскольку напоминанием было то, что мать будет ее бить, в девочке, потому что она «не любила детей со свежестью» (ABREU, 2021). В возрасте 10 лет ее отвезли к врачу после очень сильного запора, и там была обнаружена и подтверждена ее беременность.

Собеседник А не понимал, что происходит, а, с другой стороны, отец убеждал жену, что беременность должна была быть результатом двоюродного брата девочки. Мать поделилась скандалом со всей семьей и выгнала ребенка из дома, отправившись жить к приютившим ее дядям. Через несколько месяцев выяснилось, что биологическим родителем плода был сам дедушка (биологический отец «А»). Дело требовало вмешательства Попечительского совета, ДНК-экспертизы и достигло гораздо больших сфер притяжения, потому что это был инцест и изнасилование уязвимого человека. (ABREU, 2021)

Abreu (2021) описывает, что, несмотря на все доказательства изнасилования несовершеннолетней в то время и жестокое обращение также было направлено против братьев жертвы, мать интервьюируемого А заставила ее родить и заботиться о ребенке, появившемся в результате инцеста, и размещение -a, чтобы снова жить в его резиденции. Однако она хором объединилась со своей семьей, чтобы утверждать, что дочь украла ее мужа, и это повторяется даже спустя более двадцати лет после события. Параллельно мать оплачивала весь судебный процесс мужа, платя адвокатам за доказательство его невиновности, а ребенок якобы будет обольстительным лжецом. Школьное образование интервьюируемого А также полностью отрицалось.

После восьми лет процесса — а он длился долго именно из-за вмешательства матери интервьюируемого А — родитель был арестован, но ответил только на семь лет тюрьмы. Уезжая, он был безоговорочно принят своей женой. (ABREU, 2021)

Во время нарратива, собранного автором, сыну интервьюируемого А был 21 год, у него была расщелина позвоночника и спастическая параплегия, результат инцеста. Согласно подходу, у мальчика умственный возраст 8-летнего. Мать этой жертвы сексуального насилия и ее семья до сих пор утверждают, что она «похищает мужей». (ABREU, 2021)

Во втором отчете автор рассказывает историю 32-летней женщины, которую назовут интервьюируемой Б. Ее матери на момент интервью было 53 года, а отцу — 55, и у нее также есть шестилетний брат моложе. Семья владела домом на большом участке земли, который делили с остальными членами семьи. Кузены, дяди, дедушки и бабушки жили, таким образом, в нескольких независимых домах, но в одном и том же месте. (ABREU, 2021)

По словам интервьюируемой Б, ее мать всегда представляла себя в обществе религиозной женщиной, заботящейся о членах конгрегации и отдельных членах семьи. Ее отношение всегда было проактивным и заботливым обо всех, кроме дома, и постоянно очень заботливым. Таким образом, она является постоянным объектом внимания семьи и общества как великий матриарх.

В возрасте 5 лет интервьюируемый Б играл с двоюродным братом того же возраста, и обоим детям было любопытно посмотреть на половые органы друг друга. Тетя – сестра матери интервьюируемого Б и мать двоюродного брата – увидела эту сцену и вместо того, чтобы излечить детское любопытство и положить конец эпизоду, ушла, ничего не сказав, и сразу же пошла рассказать об этом сестре. Случилось так, что эта мать была направлена ​​с наложением наказания на девочку. Это пришло в голову только ей, так как мальчик не получил ни наказания — и ни одного из детей — ни разговора. (ABREU, 2021)

Согласно отчету интервьюируемого Б, семья готовилась к июньским праздникам, и в котле кипела вареная кукуруза. Тетка предложила, и мать подчинилась: она взяла один из этих восьмидюймовых кипящих шипов и вонзила его во влагалище ребенка. Со стороны двух взрослых не было никакого сожаления ни в тот момент, ни даже годы спустя. (ABREU, 2021)

Эта колоссальная травма не закончилась. Меньше чем через год-уже 6 лет-ее ughters начфект насиуляции н друойойойойойой двуродный брат на рестунгах, Она промолчала и не просила о помощи из-за страха перед тем, что может сделать с ней мать, что также было подкреплено этой опасной двоюродной сестрой, защитой о закрытии тома, что ее рассказу не поверят. (ABREU, 2021)

Мать с пренебрежением отнеслась к крайне напуганному и депрессивному поведению дочери в период ее взросления. Во взрослом возрасте у интервьюируемого Б начались серьезные эмоциональные всплески, и он обратился за психологической помощью. В тот же период, перед лицом очередной рождественской семейной встречи и видя, как ее мать окружает жестокого двоюродного брата любовью и вниманием, и подкрепившись первоначальным психотерапевтическим процессом, она решила рассказать о том, что произошло двадцать один год назад. (ABREU, 2021)

Узнав об этом, реакция матери изначально заключалась в том, чтобы показать отчаяние перед лицом конфронтации, плакать, кричать, бороться и изображать из себя худшую мать в мире и как если бы она была великой жертвой. Это вызвало у респондента В немедленное поведение, заключающееся в прекращении разговора и конфронтации с матерью, а также в дихотомическом приветствии ее. Однако в эпизоде ​​мать рассказала об этом эпизоде ​​всей семье, даже с призывом молодой женщины, что это было только между ними двумя. Однако мать не раскрыла, кто был насильником, и укрепила привязанность и привязанность к своему племяннику, хотя полностью осознавала, что он сделал с ее дочерью. (ABREU, 2021)

Вместе с семьей мать начала внушать, что все, что случилось с интервьюируемой Б, а также ее депрессивное психологическое состояние, были результатом отсутствия Бога (даже несмотря на то, что молодая женщина следовала религиозному поведению, которому ее учили с незапамятных времен). В то же время мать продолжала вести себя полезно, внимательно и активно по отношению ко всей семье и пастве, а также к насильнику дочери. (ABREU, 2021)

Abreu (2021) отмечает, что интервьюируемая А понимала, какое насилие она перенесла за эти годы, и старается держаться подальше от своей матери и семьи, которые все еще нападают и обвиняют ее. Интервьюируемая Б остается близкой к своей матери, поскольку она все еще страдает от материнской эмоциональной манипуляции при поддержке религиозных заповедей и догм, несмотря на то, что уже добилась некоторых успехов в терапии. К сожалению, оба несут в себе всевозможные непоправимые травмы от этих крайне токсичных материнских отношений, а также депрессивные процессы, высокую тревожность и другие отягощающие факторы, но они верят в будущее, что смогут заново проработать все затронутые вопросы, и, после глубокого понимания, построить самопознание для принятия решений.

4. КРАТКОЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ОБСУЖДЕНИЕ

Эти два более драматических случая, кратко взятые из книги Abreu (2021), кратко отражают профиль этой нарциссической матери и токсичного материнства, в котором нет ничего необычного и далеко не мифа. Следует отметить, что психологическая травма у детей тяжелая, но разнообразная и выраженная по уровням, даже если действия нарциссической матери не выходят за рамки физических пыток. Социальное равнодушие к теме настолько вопиющее, что материалов, посвященных этой проблеме, очень мало. Народная поговорка «Бог на небе и мать на земле» очень хорошо определяет место освященной, непреодолимой и безукоризненной матери, но которая реально существует только как поверье.

Профессионалам недостаточно стремиться к совершенству, если у населения нет доступа к инструментам, которые могут способствовать направлению на прием и перевоспитание. Государственная политика также нуждается в реструктуризации, применении и поощрении, чтобы можно было оказать помощь большему количеству людей, а этот непрерывный цикл психических заболеваний можно было прервать и даже более тщательно контролировать.

На самом деле, существует огромная потребность в продвижении углубленного изучения этого спроса среди студентов-психологов и специалистов, а также в привлечении других специалистов в междисциплинарной области, таких как социальные работники, которые более непосредственно занимаются семейными проблемами. Мало того: правительству следует больше инвестировать в поддержку широкой дискуссии по этому вопросу с общественными группами, помогая понять наличие спроса и в перевоспитание семей на всех социальных уровнях, поскольку психические заболевания затрагивают всех но беднейшее население больше всего страдает от отсутствия поддержки. Этот процесс внимания может привести к усилению самопознания и большему обнаружению психических конфликтов. Это привело бы к общественному пониманию серьезности определенных форм поведения матерей — и, в более общем плане, поведения родителей, — которые приводят детей и подростков к травмирующему и вредному развитию. Кроме того, сделать жизнеспособным знание о том, что материнское нарциссическое расстройство на патологическом уровне является чем-то серьезным и что его больше нельзя игнорировать, натурализовать или романтизировать.

Нарциссизм, хотя и является естественным процессом, через который проходит в своем развитии каждый человек, без надлежащего ухода может быть крайне вредным для субъекта и стать патологическим, а, следовательно, порождать страдания его близких и самого субъекта. Это стало очень ощутимым в теоретизировании, проведенном главным образом через классические исследования Freud (1980; 2004), Klein (1966; 1991) и Winnicott (1983), а также через самую современную призму перечитывания через Zimerman (2004), Zornig (2010 г.), Marson (2008 г.) и Ferrari, Picinini и Lopes (2006 г.).

Фигура матери как боготворимой символики безусловной любви в конце концов скрывает нарциссического матриарха, который в своей наиболее мощной структуре может быть чрезвычайно агрессивным, манипулятивным и/или эффективно разрушительным. Эта деталь о различных аспектах этой нарциссической родительницы, приведенная McBride (2009; 2011), показывает, насколько сложным может быть ее поведение. Она будет носить фасад человека, который очень активен внешне и представляет себя отличной и любящей матерью — и в некотором смысле некоторые даже верят в это — но скрывает пренебрежение, навязывание страха и/или насилие в физическом, эмоциональном, психологическом и/или физическом уровне, или моральном, в качестве оправдания усердия или даже в качестве аргумента в пользу воспитания детей. Они, в свою очередь, могут стать неуверенными в себе, страдающими, тревожными, сбитыми с толку людьми, лишенными самовыражения и/или склонными вызывать ряд психических заболеваний, включая трудности в восприятии реальности и крайнюю покорность. Могут быть спровоцированы и другие повреждения, даже психофизического характера, такие как, например, заикание. С другой стороны, другие люди могут проявлять агрессивность, нетерпение, испытывать большие трудности в поддержании стабильных отношений и/или даже быть новыми субъектами с нарциссическим расстройством (или другими расстройствами), поскольку, как видно, они являются результатом самовосприятия отсутствия любви воспитателя даже в первые годы жизни.

Также стоит вспомнить вклад González (2015), поскольку его исследования по сравнению темной триады, как он ее называет, позволили более глубоко понять, как действуют психопаты, макиавеллисты и нарциссы. У каждого из них есть особенности независимо, но они также могут быть объединены в коморбидность и усложняться. Кроме того, в поиске сексуального партнера присутствует целый импульс, чтобы нарцисс, в частности, мог продолжать поддерживать свой статус личной власти. Именно по этой причине в каждом индивидууме будет проявляться весьма своеобразная субъективность, отличная от другого. Это также можно было увидеть в двух реальных случаях, приведенных Abreu (2021), и в том, насколько различался нарциссизм каждой матери.

В отчете респондента А мать пропагандировала все виды семейного и публичного унижения своей дочери, создавая образ женщины, преданной и обиженной на протяжении многих лет, но позже оправдывая себя от вины в социально назидаемой роли хорошей матери и позволяя другим взять курс на морально-психологическую деструкцию молодой женщины. Нарратив также позволяет идентифицировать матриархата, изначально подходящего под типологии McBride (2009; 2011) с точки зрения экстравагантно-экстравертного и тайно-злого, но с годами до настоящего времени эта мать активизировала поведение нарциссической матери психосоматическая в попытке потребовать присутствия дочери, когда она поняла, что она каким-то образом становится сильнее и дистанцируется более пунктуально. Поведение психосоматического нарцисса уже много лет назад представлялось третьим лицам, но указывало на дочь как на виновницу ее бед.

Интервьюируемый смог открыто вербализовать свои конфликты с матерью, но она отреагировала нападением или не позволила ей выразить себя, поведение, воспроизводимое всей семьей по отношению к жертве. Во время интервью «А» не проходила никакой терапии (это проводилось только во время ее гестационного процесса в виде изнасилования уязвимой особы и через несколько месяцев после рождения ребенка). Мать также подрывала любую поддержку, к которой дочь могла получить доступ и помочь ей в малейшей степени. В любом случае, столкнувшись с возможностью свободно и непредвзято выражать себя с автором впервые для книжного поколения, «А» задумался о том, чтобы обратиться за психологической помощью и укрепить свое Я.

В отчете интервьюируемой Б сначала ее мать была ответственна за применение физических пыток. Однако позже она создала инструменты для третьих лиц, чтобы помочь ей в процессе морального и психологического разрушения «Б», и даже в этом случае, публично оставаясь ценной матерью и нуждающейся во внимании семьи и общины из-за того, что у дочери есть эмоциональная неуравновешенность и якобы без бога.

Здесь матриархат может быть вписан в типологию McBride (2009; 2011) с профилем тайной и психосоматической злой женщины. Даже в последнем случае держать дочь в постоянном процессе чувства вины, чтобы не противостоять ей, потому что, если это произойдет, интервьюируемый Б понимает, что она может быть ответственна за внезапную болезнь матери, которая привела к ее смерти. Собеседница на момент интервью, хоть и находилась на терапии, также утверждала, что не понимает, почему матриархат до сих пор вела себя столь двусмысленно, но заявила, что любит свою мать и, чтобы не сделать ее больной, предпочитаю не пытаться понять. Такая поза может привести к тому, что интервьюируемый не разрешит свои глубокие раны с матерью, и приведет к другим страданиям из-за того, что он не закроет такие вопросы, даже имея возможности сделать это.

Наконец, обе матери сохраняли поведение страдающих, переворачивая состояние жертв на себя, и сохраняя намерение увековечить осуждение настоящих жертв. Таким образом, страдающим мало того, что они прошли через процесс пыток и унижений в течение многих лет, их продолжают вести по той же цепи психологического, эмоционального и морального ухудшения, но постоянно низводят до приоритета непротивления матери.

Поэтому, и далеко от этих двух примеров реальных случаев, иные ситуации в отношении поведения нарциссических матерей, но с таким же разнородным и многогранным действенным ущербом для их детей. Матери и дети остаются в цепи непрерывных болезней, так как их связывают очень сильные эмоциональные узы. Однако, даже если дети обращаются за надлежащей психологической помощью, эти матери избегают такой поддержки, и не только из-за своего предсуществующего сопротивления, которое является частью их расстройства личности, но также из-за подкрепления и социального игнорирования, разжигаемых в ошибочном табу воспитания безупречная мать и которая якобы не делает ошибок, тем более не может быть за это порицаема. Однако матери также болеют и получают травмы и нуждаются в уходе и лечении.

Все чаще становится известно о сообщениях людей уже во взрослой жизни, которые описывают свое травматическое воспитание с нарциссическими матерями и даже допускают причинение вреда своей дочери через третьих лиц, как в случае жестокого обращения и внутрисемейных изнасилований в двух конкретных отчетах, представленных Abreu (2021), которые также распространяются на разрешение третьим лицам унижать жертв. Другие матери с профилем нарциссического расстройства также проявляют себя в отношениях, которые не столь травматичны и немного далеки от случаев интервьюируемых А и Б, но не менее вредны.

Этих нарциссических матерей можно отличить от матерей без этого расстройства. Это проявляется в аспектах, перечисленных McBride (2009; 2011) и другими авторами, которые указывают на структуру того, как эти матери представляют себя, и общий вред, наносимый их детям. Отягчающие факторы будут лишь ситуационным вопросом для всех вовлеченных сторон. Нарциссические матери существуют, как и их дети, и обе нуждаются в психологическом внимании, чтобы сломать и прекратить парадигмы разрушения и манипуляции.

5. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ

Ведущий вопрос этой статьи – как и почему материнское нарциссическое поведение может порождать у детей психоповеденческие заболевания? – был дан ответ вместе с гипотезой и был основан на предположении, что мать с нарциссическим расстройством личности может потенцировать и/или подкреплять свое поведение перед лицом социально-семейного непризнания ее потребности. Из-за незнания ситуации и с учетом того, что это всего лишь стереотип, основанный на «это твоя мать», члены семьи и дети годами подчиняются поведению, порожденному этой матерью, и подкармливают снасти, которые могут спровоцировать серьезные заболевания у субъектов в несовершеннолетнем возрасте и развивающейся по амплитуде у взрослых.

Кроме того, общая цель статьи была основана на выявлении того, как устроены и ведут себя нарциссические матери, и каковы психологические и поведенческие последствия для их детей как непосредственных жертв этих материнских отношений, что также привело к размышлению о том, что роль женщины как генератора жизнь прекрасна, и это первое и самое сильное выражение любви к человеку, который порождает и/или творит — имея в виду также приемных матерей, а также находящих самовлюбленных женщин — и изначальной связи человека с мир. Однако не все женщины развивают этот изначально альтруистический материнский процесс любви к другому в детстве, даже потому, что в их собственном развитии может быть неудача в этом аспекте, поэтому они не осознают, что это такое, и признают любовь только к сами такие же.

На этом пути исследования были поставлены конкретные задачи в понимании дифференциации обычного материнского поведения (понимаемого как нормальное) от психопатологического; различать, как эти нарциссические матери представляют себя; подумать о том, как защитить пострадавших и одинаково относиться к этим больным женщинам. В связи с этим укрепление совместной работы учреждений/профессионалов/общества, основанное на сильной государственной политике, – это то, что действительно может достичь этих больных женщин и их семей, и разрушить непрерывную деструктивную структуру материнского нарциссизма. Это привело к пониманию того, что было бы интересно перестроить общественное представление о разрушении определенных мифов, таких как освященная мать во всей ее полноте.

Существует огромная поведенческая дифференциация материнства, понимаемого как нормальное — то есть без демаркации нарциссического расстройства — которое да, иногда может быть преувеличено и возвеличено в смысле гордого показа своих отпрысков и их достижений, и даже с периодической грубостью для потеря терпения и сиюминутная неуправляемость, но это на самом деле не вредит этим детям. С другой стороны, психопатологическое материнское поведение, основанное на нарциссических расстройствах, приводит к многочисленным потерям.

Действительно необходимо подумать и обсудить, как защитить этих пострадавших и одинаково относиться к этим больным женщинам. Если отчеты присутствуют и эти нарциссические матери также более заметны в своем поведении — и, следовательно, они существовали всегда, но их действия более заметны в наше время — это наводит на размышления не только о самих травмах многих людей.

Также стоит принять во внимание социальное и историческое поведение женщин, которые не хотят быть матерями, чтобы быть матерями, таким образом порождая матерей, не связанных со структурой материнского процесса – и фактически не способных или испытывающих большие трудности в его развитии, даже если они не страдают нарциссическим расстройством — и, следовательно, понимают, что они также потенциально могут породить нарциссизм или любой другой тип болезни, который так вреден для субъекта и третьих лиц.

Поэтому необходимо задуматься об этом процессе материнства современных женщин, деконструируя гипотетическую святость этого статуса; в том числе пересмотр религиозных догм, созданных вместе с возникновением патриархата; понимание того, что понимание материнства — это что-то построенное во время беременности (и после родов), и даже у того, кто раньше хотел бы быть матерью, но которому придется столкнуться с конфликтами по поводу себя и этого другого существа, возникающего оттуда. Быть матерью на самом деле непросто, и отсюда большая ответственность этой женщины, но, прежде всего, общества, которое ее окружает и часто игнорирует ее, усиливая болезни, которые просто игнорируются. Этой реальной женщине, но сконфигурированной в символике богини-матери, приписывается романтизированное предположение, что она может все вынести и ей не нужно помогать, потому что она не терпит неудач и только порождает жизнь, следовательно, она неспособна разрушать это. Поэтому, если у того, кто имеет психическую предрасположенность к материнству (или развивает ее положительно), уже трудно справляться с определенными противостояниями, не говоря уже о тех, кто этого не хочет.

Поддержка необходима, поскольку эти отношения между матерью и ребенком настолько сильны, что, даже при понимании ущерба, дети этих женщин склонны поддерживать близость и связи со своими токсичными матерями, какой бы плохой ни была ситуация. Социальный запрос неизмерим для таких детей, чтобы они продолжали поддерживать и поддерживать этих матерей, независимо от того, что с ними происходит, держа их в постоянном процессе манипуляций и болезней со стороны этого невылеченного матриархата.

Правительству необходимо разрабатывать и поощрять политику психологического воздействия на семьи и отдельных лиц, а также общество в целом, в дополнение к вниманию специалистов в области психического здоровья в поисках понимания этого спроса. Чем больше людей, которых можно узнать, приветствовать и лечить, чтобы они достигли самопознания и своих процессов, ведущих их, прежде всего, к психоповеденческому перевоспитанию, тем меньше будет влияние социального опустошения перед лицом раздробленности субъекта под опекой самовлюбленной матери, и ей самой удается найти что-то более близкое к счастью и настоящей любви, которую она хочет, но не знает.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

ABREU, Liliane Alcântara de. Silenciadas: o universo da violência sexual intrafamiliar. Lisboa: Sagarana, 2021. ISBN: 978-989-9117-10-2

____.; MELO, Natalia Sayuri. Complexo de Cassandra: o adoecimento do saber diante de uma sociedade alienada e negacionista. Lisboa: Sagarana, 2022. ISBN: 978-989-53173-6-3

BAUMAN, Zygmunt. A arte da vida. Tradução Carlos Alberto Medeiros. Rio de Janeiro: Zahar, 2009. Versão digital. Disponível em: <https://docs.google.com/file/d/0B5XDNx3Dzzs8ZnVmSFgwYU5sYUk/view. Acesso em: 19 nov. 2020

____. Medo Líquido. Tradução de Carlos Alberto Medeiros. Rio de Janeiro: Zahar, 2008a.

____. Vida para consumo: a transformação das pessoas em mercadoria. Tradução de Carlos Alberto Medeiros. Rio de Janeiro: Zahar, 2008b.

CID-10. Classificação de Transtornos Mentais e de Comportamento da CID-10:  Descrições Clínicas e Diretrizes Diagnósticas – Coord, Organização Mundial da Saúde. Tradução de Dorgival Caetano. 2011. Reimpressão. Porto Alegre: Artmed, (ano de publicação do livro original; 1993).

DALGALARRONDO, Paulo. Psicopatologia e semiologia dos transtornos mentais. ed. 3. Porto Alegre: Artmed, 2019.

DOUGLAS, Mary; ISHERWOOD, Baron. O mundo dos bens. Tradução Plínio Dentzien. 1. ed. 2. reimpr. Rio de Janeiro: Editora UFRJ, 2009.

FERRARI, Andrea Gabriela; PICININI, Cesar Augusto; LOPES, Rita Sobreira. O narcisismo no contexto da maternidade: algumas evidências empíricas. Revista Psico, v. 37, n. 3, pp. 271-278, set./dez. 2006. Disponível em: <https://revistaseletronicas.pucrs.br/ojs/index.php/revistapsico/article/view/1448>. Acesso em: 30 jun. 2021

FREUD, Sigmund. Projeto para uma psicologia científica. In: Edição standard brasileira das obras psicológicas completas de Sigmund Freud. (J. Salomão, Trans.) (Vol. 1, pp. 381-520). Rio de Janeiro: Imago, 1980. (Trabalho original publicado em 1950)

____. À Guisa de Introdução ao Narcisismo. In: Obras psicológicas de Sigmund Freud: escritos sobre a Psicologia do Inconsciente. (L. A. Hanns, Trans.) (Vol. 1, pp. 95-132). Rio de Janeiro: Imago, 2004.

GONZÁLEZ, Fernando Renee. La tríada oscura de la personalidad: maquiavelismo, narcisismo y psicopatía. Una mirada evolutiva. Revista Criminalidad, 57 (2): 253-265. Bogotá May/Aug. 2015. Disponível em: <http://www.scielo.org.co/pdf/crim/v57n2/v57n2a06.pdf>. Acesso em: 30 jun. 2021

KLEIN, Melanie. Amor, Culpa e Reparação e Outros Trabalhos. (1921-1945). Rio de Janeiro: Imago, 1966.

____. Inveja e gratidão: e outros trabalhos (1946-1963). ed. 4. v. 3. Obras Completas de Melanie Klein. Rio de Janeiro: Imago, 1991.

MARSON, Ana Paula. Narcisismo Materno: quando meu bebê não vai para casa. Rev. SBPH, v.11, n.1, Rio de Janeiro. jun. 2008. Disponível em: <http://pepsic.bvsalud.org/scielo.php?script=sci_arttext&pid=S1516-08582008000100012>. Acesso em: 30 jun. 2021

MCBRIDE, Karyl. Will I Ever Be Good Enough?: Healing the Daughters of Narcissistic Mothers. USA: Free Press, 2009.

____. The six faces of maternal narcissism. Psychology Today, 2011. Disponível em: <https://www.psychologytoday.com/intl/blog/the-legacy-distorted-love/201103/the-six-faces-maternal-narcissism>. Acesso em: 09 jun. 2019.

NEWMAN, Alexander. As ideias de A. W. Winnicott: um guia. Tradução de Davy Bogomoletz. Rio de Janeiro: Imago, 2003.

OLIVEIRA, Bosco; OLIVEIRA, Ingrid Constant. Mitologia e vivências humanas. Rio de Janeiro: Wak Ed., 2009.

PRADO, Maria do Carmo Cintra de Almeida. O mosaico da violência: a perversão na vida cotidiana. In: PRADO, Maria do Carmo Cintra de Almeida. (org.) O mosaico da violência. São Paulo: Vetor, 2004. p. 11-46

SAFATLE, Vladimir Pinheiro. Lacan. São Paulo: Publifolha, 2007.

SEGAL, Hanna. Introdução à obra de Melanie Klein. Rio de Janeiro, Imago, 1975.

WINNICOTT, Donald Woods. O ambiente e os processos de maturação. Porto Alegre: Artes Médicas, 1983.

ZIMERMAN, David E. Manual de técnica psicanalítica: uma re-visão. Porto Alegre: Artmed, 2004.

ZORNIG, Silvia Maria Abu-Jamra. Tornar-se pai, tornar-se mãe: o processo de construção da parentalidade. Tempo Psicanalítico, Rio de Janeiro, v.42.2, p.453-470, 2010. Disponível em: <http://pepsic.bvsalud.org/pdf/tpsi/v42n2/v42n2a10.pdf>. Acesso em: 30 jun. 2021

ПРИЛОЖЕНИЕ – ССЫЛКА НА ССЫЛКУ

3.  Giammarco & Vernon (2014) plantean que el maquiavelismo y la psicopatía se caracterizan por presentar venganza emocional. El maquiavelismo y la psicopatía también presentaron baja compasión, baja toma de perspectiva y baja preocupación empática. Al relacionar la Tríada con empatía y alexitimia (Jonason & Krause, 2013) se encontró que la psicopatía se asoció con la empatía limitada general, dificultad para describir los sentimientos y el pensamiento orientado hacia el exterior. El narcisismo se relacionó con la empatía limitada y la dificultad para identificar los sentimientos afectivos, mientras que el maquiavelismo se asoció con el pensamiento orientado hacia el exterior. En otro estudio (Cairncross, Veselka, Schermer & Vernon, 2013) los resultados revelaron que la alexitimia se asoció en forma positiva con la psicopatía y el maquiavelismo, y de manera negativa con el narcisismo. Un análisis genético del comportamiento demostró que las correlaciones fenotípicas fueron principalmente atribuibles a factores genéticos comunes y a factores ambientales comunes no compartidos. (GONZÁLEZ, 2015, p. 258)

4. Black, Woodworth & Porter (2014) plantean que las personalidades oscuras son más propensas a percibir a sus víctimas como desagradables, con baja autoestima, muy neuróticas, deprimidas y ansiosas. Los psicópatas generalmente perciben sus objetivos como menos afables, muy neuróticos, deprimidos y ansiosos. Los maquiavélicos perciben sus objetivos más neuróticos, ansiosos y deprimidos. Por último, los narcisistas perciben sus objetivos como bajos en la apertura a nuevas experiencias, conscientes, extrovertidos y altos en depresión. (GONZÁLEZ, 2015, p. 259)

5. Para Baughman, Jonason, Lyons & Vernon (2014), los psicópatas y maquiavélicos se vinculan a la propensión a mentir en diferentes contextos, incluyendo el coito y la deshonestidad académica. Estos autores plantean que los psicópatas experimentan más emociones positivas relacionadas con la mentira, y los maquiavélicos presentan una mayor cantidad de esfuerzo cognitivo asociado al engaño. Jonason, Lyons, Baughman & Vernon (2014) encontraron que los psicópatas y los maquiavélicos estaban vinculados a decir más mentiras; la psicopatía se asoció a decir mentiras sin razón, y el maquiavelismo estaba relacionado con decir mentiras blancas. El narcisismo, en cambio, estaba vinculado a la mentira para beneficio propio y la habilidad de autorreporte para mentir. Jonason, Wee, Li & Jackson (2014) estudiaron los intereses vocacionales en relación con los rasgos de la Tríada, y encontraron que los psicópatas están más interesados en carreras realistas y prácticas, los narcisistas, en las carreras artísticas, emprendedoras y sociales, y los maquiavélicos tienen más interés en evitar las carreras que involucran cuidar a los demás. (GONZÁLEZ, 2015, p. 260)

6. En relación con los cuidados en la infancia y la Tríada (Jonason, Lyons & Bethell, 2014), se ha encontrado que la baja calidad de los cuidados maternales lleva al maquiavelismo y aspectos del narcisismo, como pretensión/exploración y liderazgo/autoridad cuando el apego seguro no se produce. El cuidado paternal de baja calidad lleva a la psicopatía secundaria, y el cuidado paterno de alta calidad se ha asociado con la dimensión de pretensión/explotación del narcisismo. Por otra parte, en la relación entre la teoría de la mente y el apego (Riquelme, Henríquez & Álvarez, 2003), se ha descubierto que los cuidados en la infancia tienen un importante impacto en el proceso de mentalización. La teoría de la mente aparece como concepto en el trabajo de Premack & Woodruff (1978), definida como la capacidad de comprender, predecir y explicar el comportamiento humano en términos de estados mentales internos. En estudios que relacionan la teoría de la mente con la Tríada (Stellwagen & Kerig, 2013) se ha observado que en niños de sexto y séptimo grado el narcisismo está asociado de manera positiva con la teoría de la mente, y que los rasgos insensibles, sin emoción, se asocian negativamente con la teoría de la mente. Por otra parte, la impulsividad y el maquiavelismo no estarían relacionados con la teoría de la mente. (GONZÁLEZ, 2015, p. 257)

7.  (…) al revisar estudios que investigan los cuidados en la infancia y la Tríada (Jonason, Lyons & Bethell, 2014), se ha sugerido que la calidad del cuidado parental lleva a patrones de apego que pueden conducir a diferentes aspectos de la Tríada, lo cual es un importante indicador de que los cuidados tempranos en la infancia por parte de figuras significativas influyen en el desarrollo de los rasgos de la Tríada. La evidencia presentada, a partir de la mirada evolutiva, provee datos que permiten cuestionar la hipótesis evolucionista referida a que los rasgos de la Tríada se expresarían o se transmitirían exclusivamente con un fin reproductivo. (GONZÁLEZ, 2015, p. 262)

8. Termo de Consentimento Livre e Esclarecido (TCLE).

^[1] Специалист по педагогической неврологии AVM Educacional/UCAM/RJ; специалист по арт-терапии в образовании и здоровье, AVM Educacional/UCAM/RJ; специалист по исследованиям поведения и потребления Faculdade SENAI CETIQT RJ; специалист по визуальным искусствам UNESA/RJ; Бакалавр дизайна от Faculdade SENAI CETIQT RJ. Степень бакалавра психологии в UNIP/SP и аспирант по когнитивно-поведенческой терапии в PUC/PR.

^[2] Бакалавр социальных коммуникаций факультета Casper Libero/SP. Степень бакалавра психологии UNIP/SP.

Подано: Март 2022 г.

Утверждено: Август 2022 г.