ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
NETO, Silvio Couto [1], CANDIOTTO, Cesar [2]
NETO, Silvio Couto. CANDIOTTO, Cesar. Тип морального закона в критике практического разума. Revista Científica Multidisciplinar Núcleo do Conhecimento. 05-й год, Эд. 12, Vol. 01, стр. 87-97. Декабрь 2020 года. ISSN: 2448-0959, Ссылка доступа: https://www.nucleodoconhecimento.com.br/философия-ru/практического-разума
РЕЗЮМЕ
В настоящей работе мы намерены сделать подход по вопросу о типе морального права, как это рассматривается Immanuel Kant в своей работе Критика практического разума, ищет пояснительный подход поднимается до этого момента и, как показано возможным, сравнение с преступным типом, используемым в теории уголовного права; это потому, что тип морального права имеет цель, аналогичную типу морального права, то есть, чтобы обеспечить понимание закона. Нравственный закон – который полностью свободен от влияния любого естественного, чувствительного элемента, продиктованного исключительно свободным разумом и априори, без внешних ограничений – может быть понят, от типа через существующие модели в естественном мире, феноменальный, элементы, следовательно, конкретные и чувствительные.
Ключевые слова: практический разум, максимальный, моральный закон, моральный тип, Kant.
1. ВВЕДЕНИЕ
Immanuel Kant, родившийся в Пруссии (современная Германия) 22 апреля 1724 года, является одним из самых известных и уважаемых мыслителей в истории философии и иконой современной философии; этот мыслитель был в состоянии делимитировать пределы разума в то время он жил, выполняя синтез между рационализмом и эмпиризмом. Философия Kant демонстрирует, какой разум может или не может знать, от критической позы, преодолевая тогда уже существующую дихотомию среди упомянутых школ (эмпирическую и рационалистическую). Для этого прусский мыслитель исследует, что может знать рациональное человеческое существо; что вы должны сделать для достижения этих знаний; что вы можете ожидать (в анализе надежды или даже человеческих отношений с религией); и, наконец, что такое человек. Этот последний вопрос в конечном итоге является объединением первых трех вопросов и, следовательно, основополагающим вопросом.
Однако сложное мышление Kant не так просто понять, требует интенсивного изучения и размышлений, чтобы достичь его глубины и остроты. Таким образом, эта работа направлена на сотрудничество с этой задачей, добавив к другим исследованиям, уже существующим на кантианской философии, в частности, стремясь пролить свет на вопрос о типе морального права в форме, обработанной Immanuel Kant в своей работе Критика практического разума (2016).
В 1781 году Kant опубликовал «Crítica da Razão Pura», – возможно, самая известная работа этого философа, в которой он проводит анализ разума с его характеристикой субъективности и способности понимать явления, которые представляются ему через чувства и, таким образом, будут его объектами познания. С другой стороны, в метафизическом анализе он изучает то, что он называет ноуменами, которые никогда не предстают перед чувствами, но возникают из чистой мысли; понимает, что нуменос также может быть объектом метафизического разума. По словам Bonaccini (2012, с. 73), «Метафизика всегда выдвигала претензии на знание, выходящее за рамки опыта (а именно, априорное, чисто рациональное знание)».
Эта кантийская работа – Crítica da Razão Pura – короче говоря, анализирует, какая причина способна, что она может или не может знать и как она может это сделать. Под критикой, он считает, как само знание может быть понято и, через трансцендентной диалектики, позволяет идеи, которые не имеют возможных аспектов быть захвачены чувствами, стоит сказать, что они не представляют себя заметно мысли, также могут быть известны. Так, например, идея Бога или души не представляет себя чувствам, а вызывает вопросы; на такие вопросы нельзя ответить по критерию разума, но они могут быть проанализированы с помощью трансцендентной диалектики, открывая это пространство, даже, для использования веры.
С другой стороны, работа, которая непосредственно связана с объектом этого текста, Критика практического разума, имеет подход, связанный с этическими вопросами, была опубликована в 1788 году, поэтому, позже, что прокомментировал выше. В этой работе Кант заявляет, что, свободный от условий, которые ограничивают знания, человек должен вывести этические принципы своего собственного разума, которые, таким образом, будут необходимыми, универсальными и не связаны с личными или культурными чувствами. Такие принципы должны быть повсеместно навязаны всем, в любое время и в любых условиях; практическая причина, таким образом, приобретает законоудаемый характер, дарует моральный закон. Perin (2018, стр. 202)
Что Kant принимает как должное в критике практической причине гипотезы методологической стратегии для оправдания практического использования разума является то, что она больше не может быть предпринята через проход между теоретической и практической областях. Таким образом, как предложение, так и разворачивающееся, а также результат аргументации этой работы поддерживают именно необходимость того, чтобы в самой практической области было узаконено безусловное практическое законодательство, а также то, что составные последствия этого легитимного обязательства ограничиваются внутренними сферами охвата одной и той же области.
Таким образом, в контексте использования практического разума и в его законодательном аспекте Kant ссылается на вопрос о типе морального права, который призван объяснить или, по крайней мере, облегчить его правильное понимание, используя рассуждения, использующие обратную аналогию с типом уголовного права.
2. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРАКТИЧЕСКИХ ПРИЧИН
Для достижения желаемой точки в этом тексте необходима быстрая экспозиция о логических предшественницых относительно типа морального права и самого морального права, содержащаяся в Критика практического разума, под наказанием за то, что она становится непонятной точкой для тех, кто не знаком с предметом.
В упомянутой выше изысканной работе – Критика практического разума, Kant разоблачает и анализирует возможность практического использования разума, дозирования и даже, отказываясь от влияния любого эмпирического, чувствительного состояния, для его формирования; в этой функции причина законодатель и таким образом автор нравственного закона.
Аналитический мыслитель показывает, что причина в практическом использовании отвечает за общее определение воли рационального бытия. Будучи связанным с факультетом желания, причина рассматривается как намерение не всегда универсальны. Kant демонстрирует, что эта воли рационального бытия, в свою очередь, будет определяться принципами, которые дадут то, что повесят максимы, то есть субъективные правила, действительные только для воли того или иной субъекта. Поэтому высокие или гипотетические императивы являются принципами, но не являются императивами.
Воли обусловлены практическими причинами могут также уступить законы, которые являются объективными, универсально действительными и должны направлять воли каждого рационального существа, независимо от субъективных условий, которые отличают каждого из этих существ. Эти законы всегда будут практически правильными и, следовательно, будут категоричными и должны всегда, как это подтверждается, направлять воли рационального бытия, независимо от причинно-следственной возможности получения на практике определенного желаемого эффекта, поскольку конечный результат принадлежит чувствительному миру и не должен рассматриваться для этой оценки. По словам Perin (2018, стр. 212), «Kant утверждает, что практическое законодательство, при условии, что оно безоговорочно является решающим для воли и, таким образом, действительным для рациональных существ в целом, может рассматриваться только как автономия воли».
Категорический императив для Kant безусловн, требующий, чтобы человек всегда действовал в соответствии с моральным правом (в то время как гипотетический императив был бы таким условным, когда требуется определенный эффект). Таким образом, как утверждает Ribeiro (2019, стр. 32),
Kant утверждает, что практическое законодательство, при условии, что оно безоговорочно является решающим из воли и, таким образом, действительным для рациональных существ в целом, может рассматриваться только как автономия воли, то есть как “[…] что его собственность, благодаря которой это для себя его закон (независимо от характера объектов воли) “.
Продолжая свои рассуждения, Kant демонстрирует, что удовольствие или неудовольствие, удовольствие от жизни, субъективны и не могут быть известны априори, поэтому принцип, основанный на этом субъективном состоянии, может быть максимой, но никогда не законом.
Материальные практические правила, которые дают возможность желаемых способностей, таких как удовольствие или неудовольствие, уступают, будучи необходимыми исключительно формальные ограничения воли, чтобы возникнуть возможности желая начальника, без какого-либо вмешательства приятного или неприятного, удовольствия или неудовольствия. По словам Kant, не будучи подчиненным «факультету патологически определенного желания». (KANT, 2016 г., стр. 41).
Из всего делается вывод, что для Kant законодателем может быть только чистая практическая причина, без вмешательства каких-либо чувств. Философ также заявляет, что только свободную свободу воли, стоит сказать, свободу воли подчиняться только нравственному закону, без каких-либо эмпирических условий, явлений и внешней причинности, можно считать тем, что он называет трансцендентной свободой.
В нем говорится, что знание безусловно практических не может, однако, начать со знания свободы, потому что конечное рациональное существо не сразу осознает эту свободу, наоборот, она начинается с создания максим, поэтому, личные определения, которые представляют себя в первую очередь для человека, и что причина заставляет нас понять, что они не могут быть преодолены любым чувствительным состоянием, из которых они являются независимыми и , таким образом, показывая себя в состоянии достижения уровня морального права. Только тогда разум дает вам понять, что у вас есть свобода действовать в соответствии с моральным законом.
Поскольку утверждение кантского законодательства является универсальным, выдержка из изучаемой работы считается одним из лучших примеров вышеупомянутого категорического императива. Это высказывание, которое не имеет материального содержания, но только формальный горизонт является тот, который гласит: “Действовать так, что максима вашей воли всегда может быть действительным в то же время, как принцип универсального законодательства”. (KANT, 2016 г., стр. 49).
Таким образом, разум как чистая воли, без каких-либо условий, без помощи опыта или внешней воли, которая определяет априори будет в виде его максимы, является законодателем.
Осознание этого основополагающего закона, который навязывает себя как синтетическое предложение априори, которое не основано на какой-либо интуиции», можно назвать, по мнению автора, фактом разума. И он дополняет философа, утверждая, что это факт чистой причине, которая объявлена первоначально законодателем. (KANT, 2016 г., стр. 51).
Этот чисто практический разум, по словам Kant, дает человеку универсальный закон, о котором говорили выше, который он называет моральным законом, действительным для всех рациональных существ, способных определить их причинно-следственную силу через сознание правил; таким образом, нравственное право является категоричным императивом. В этом состоянии категорический императив несогласовается по отношению к человеку, который, по отношению к нему, имеет связь обязанностей, долга, с тем чтобы попытаться приблизиться, в бесконечном прогрессе, к тому, что Кант называет святой волей. Этот категоричный императив будет направлять его максимы, в поисках добродетели, высшую точку, которая может быть достигнута конечным рациональным существом.
Производство нравственного права по чисто практическому причине является демонстрацией автономии, чистой воли, свободы в позитивном смысле, в котором все максимы, производимые человеком, вступают в соответствие с практическим правом.
Наоборот, если при производстве своих максим человек позволяет влиять на любую тему, связанную с желанием, желая, загрязнит ее максимы гетеномией, стоит сказать, что устранение чистоты его максим, которое не создаст тогда никаких обязательств, наоборот, будет противоречить нравственному закону.
Kant приводит в качестве примера, что даже счастье других существ, счастье всех, не может быть поставлено в качестве условия максимы, не смотря на ее автономию и не позволяя ему стать законом; это так, поскольку это будет зависеть от объекта, который будет искаться в эмпирических условиях, это будет зависеть от опыта и мнения каждого человека и, таким образом, не может объективно применяться к необходимому и универсальному правилу. По мере того как максимум советует, нравственный закон командует и повиновение эта команда всегда в пределах достигаемой возможности всех рациональных существования.
Делая принципы чистого практического разума, автор демонстрирует, что мир природы всегда регулируется законами и делится на две сферы: сверхчувствительный, который был бы архетипической природой, существующий под автономией чистого практического разума, независимо от эмпиризма, максимальным законом которого является моральный закон, который, однако, должен существовать в чувствительном мире, в чувствительной природе существ , регулируется эмпирически условных законов, или тромбазонов, содержащих эффект первого, эктипический характер.
Таким образом, в идеале, если бы физические возможности, существующие в чувствительном мире, были адекватными, то повиновение нравственному праву дать высокий колодец[3].
Продолжая свои уроки, Kant демонстрирует, что практической причиной является возможность представления объекта, как возможный эффект свободы, возможность или невозможность желать действий, с помощью которых объект стал бы возможным в отсутствие возможности сделать это. Эта физическая способность получить объект безразлична, важно знать, если моральный закон разрешает нам хотеть этот объект, так что основой определения является не объект, а моральный закон.
Таким образом, единственными возможными объектами практической причины являются добро и зло. Хорошо, как необходимый объект, ибо не можно рассуждать, чтобы не хотеть добра и, во-вторых, зла, только как отрицание добра. И это добро должно быть хорошо само по себе, независимо от суждения о хороших последствиях, которое ограничивается восприятием чувствами отдельных субъектов. Другими словами, для Канта добро не может быть простым следствием, а создано волевой свободой.
Таким образом, это благо должно определяться автономной воли, потому что
закон немедленно определяет будет, действие, которое в соответствии с законом хорошо само по себе, и будет, чей максимум всегда в соответствии с этим законом, абсолютно хорошо, во всех целях, и является высшим условием всех добра. (KANT, 2016, стр. 90) – Оригинальные грифоны.
Далее он объясняет, что добро и зло являются способами одной категории, причинности, подлинной демонстрацией свободы разума, которая, таким образом, доказала свою практичность.
3. ТАКОГО РОДА МОРАЛЬНОГО ПРАВА
После вышеприведенного изложения, в котором предполагалось представить мысль Kant о моральном законе очень схематично и не претендуя на большую глубину, просто чтобы дать некоторое понимание тем, кто не знаком с анализируемой работой, мы теперь также ищем в целях наглядного изложения обратимся к вопросу о типе морального закона, который рассматривался автором в «Критике практического разума».
Прежде чем проанализировать уроки автора по этому вопросу, здесь используется параллель в качестве средства упрощенного объяснения; поэтому она заключается в использовании концепции типа, используемой в уголовной доктрине, поэтому преступного типа, с тем чтобы содействовать пониманию типа морального права в Kant.
Это, конечно, разные вещи. Вид нравственного закона стремится дать понимание заповеди для приближения достижения добра, продиктованного именно моральным законом, вытекающим из чистого и свободного разума; напротив, преступный тип, вытекающий из позитивной правовой системы, имеет возможности для исправления и уточнения поведения, запрещенного уголовным правом в определенное время и в определенном месте. Вместе с тем считается, что сравнительный анализ может быть каким-то образом осуществим в чисто дидактических целях, способствуя пониманию типа морального права.
С этой целью следует напомнить, что преступный тип является, грубо говоря, абстрактным предложением, абстрактной нормой, к которой в конечном итоге может подлиться определенное конкретное поведение, тем самым совершенствуя фигуру незаконного, которая была, как это еще более подтверждено, лишь абстрактно в этой содержащейся норме. Поэтому она служит для понимания заповеди, содержащейся в уголовном праве, которая находится в нормативном мире и которая может быть реализована в чувствительной вселенной.
Иными словами, преступный тип является правовым положением и достаточно точным описанием запрещенного поведения, которое иногда может быть проще или сложнее со всеми элементами и обстоятельствами такого поведения, которые, однако, сами по себе не являются поведением; напротив, это просто юридическое описание возможного поведения, которое существует только в концепции и в идеале, а не конкретно. Таким образом, уголовный вид является “правовой нормой, [какие] предписывает императивы обязанности, которые должны быть определены в виде запретов, ордеров и разрешений на действия, направленные против человека” (SANTOS, 2017, p. 58).
Поведение человека может в конечном итоге быть против практики командных действий или, наоборот, путем осуществления запрещенных действий, чтобы адаптироваться, в настоящее время в конкретных, к этому правилу, которое когда-то существовало в абстрактном, улучшая, то, типичный факт.
Аналогичным образом , хотя и с разницей в основах, уже упомянутых ранее, моральный закон имеет только свободную причину, чтобы привести к нему; однако эта свободная причина не является частью мира деликатного характера, и даже в этом случае моральный закон должен, по крайней мере, идеалистически применяться к объектам такого рода. Как показывает Kant, такой моральный закон позволяет то, что было сказано в универсальном правиле, абстрактно, соблюдаться в конкретном объекте. По словам Mathias Netto (2020, стр. 105), вид морального права говорит: “Спросите себя, если действие вы проект, в случае, если это должно произойти в соответствии с законом природы, что вы сами были бы частью, все еще может рассмотреть это возможно по вашей воли”.
Таким образом, тип нравственного права должен позволять пониманию конечного рационального бытия, через конкретные объекты – следовательно, которые находятся в мире природы и которые представляют себя чувства через свои формы – то, что повелевается закону. Таким образом, можно сказать, в частности, что Церковь может рассматриваться как тип, существующий в природе, который позволяет лучше понять идею закона о хорошем.
Точно так же, как в уголовном типе абстрактное описание поведения не является незаконным само по себе, а также здесь, в типе морального права, возможность субамирования практических действий или объекта мира, чувствительного к чистому практическому праву, не делает действие эффективным или связано с чувствительным миром, это, по сути, лишь иллюстрация, которая облегчает понимание.
Как учит Kant,
моральный закон не имеет другого факультета знаний, чтобы выстукить применение этого закона к объектам природы, кроме понимания (не воображение), которые могут поместить под представление о разуме, а не схема чувствительности, но закон в зависимости от власти судить, и закон, который может быть представлен в конкретных в объектах чувств и , поэтому закон природы, но только в соответствии с его формой, и мы можем назвать его, следовательно, своего рода моральный закон. (KANT, 2016 г., стр. 98)
Таким образом, применение, использование, или, чтобы выразить более точно, наблюдение типа морального права, облегчает понимание человеком, рациональное, то есть, заповеди этого закона, путем наблюдения конкретных символов.
4. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СООБРАЖЕНИЯ
При нынешней экспозиции и сопоставлении понятия типа уголовного права, уместного по-тематически от теории криминального типа в соответствующей доктрине, с типом морального права, от формы, разоблаченной Kant в Критика практического разума, оно было призвано облегчить понимание последнего.
Это представляется возможным, потому что есть сходство между этими типами, даже если наизнанку, начиная первый – преступный тип – от абстрактного, чтобы проиллюстрировать конкретные и второй – тип морального права – сделать противоположный путь, оставляя конкретные и позволяет достичь идеи, содержащейся в абстрактной причине.
Сходство между сравнительными цифрами, как было попродемонстрировано, заключается в том, что оба эти показателя поддаются представлениям. В первом случае преступный тип имеет характер использования абстрактных символов для понимания бетона; стоит сказать, что уголовное право основано на абстрактных описаниях поведения человека, чтобы завести переводчика к пониманием конкретных ситуаций, которые к нему подотделяются. Во втором случае, по отношению к типу кантианского морального права, происходит именно операция обратной рационализации: рациональное человеческое существо должно, от наблюдения конкретных символов, существующих объектов в природе и захваченных чувствами, использовать их в качестве моделей для понимания абстрактного, то есть морального права.
ССЫЛКИ
BONACCINI, Juan Adolfo. O argumento da estética e o problema da aprioridade: ensaio de um comentário preliminar. In: Comentários às obras de Kant: Crítica da Razão Pura. Joel Thiago Klein (Org.), Florianópolis: NEFIPO, 2012 – pp. 71 – 144.
KANT, Immanuel. Crítica da razão prática. Tradução de Monique Hulshof. Petrópolis: Vozes, 2016.
MATHIAS NETTO. Jayme. A função da imaginação: resolução da típica da lei moral em Kant. In: Polymatheia Revista de Filosofia, Universidade Estadual do Ceará – UECE, v. 6, nº. 9, 2013 – pp. 91 – 108. Disponível em: <http://seer.uece.br/?journal=PRF&page=article&op=view&path%5B%5D=520&path%5B%5D=585>. Acesso em: 20 abr. 2020.
NASCENTES, Zama Caixeta. O sumo bem na filosofia prática de Kant. Orientador: Vinícius de Figueiredo. Dissertação (Mestrado). Universidade Federal do Paraná, Curitiba, 2004. Disponível em: <https://acervodigital.ufpr.br/bitstream/handle/1884/34740/R%20-%20D%20-%20ZAMA%20CAIXETA%20NASCENTES.pdf?sequence=1&isAllowed=y>. Acesso em: 14 fev. 2019.
PERIN, Adriano. Kant e a estratégia metodológica da crítica da razão prática. In: Revista Dissertatio de Filosofia, Universidade Federal de Pelotas-RS – UFPel, nº 29, Pelotas-RS, 2009 – pp. 201 – 225. E-ISSN 1983-8891. Disponível em: <https://periodicos.ufpel.edu.br/ojs2/index.php/dissertatio/article/view/8828/5836>. Acesso em 18 out. 2018.
RIBEIRO, Elton Cândido. Kant e o fundamento da moralidade: um estudo da dedução do imperativo categórico em GMS III. Orientador: Mario Ariel González Porta. Dissertação (Mestrado). Pontifícia Universidade Católica de São Paulo – PUC-SP. Disponível em: https://tede2.pucsp.br/bitstream/handle/18785/2/Elton%20Candido%20Ribeiro.pdf>. Acesso em 27 abr. 2019.
SANTOS, Juarez Cirino dos. Direito penal: parte geral. 7ª ed. rev., atual. e ampl. Florianópolis: Empório do Direito, 2017.
ПРИЛОЖЕНИЕ – СНОСКИ ССЫЛКА
3. Важно отметить, что “хорошее сумо”, для Kant, как Nascentes (2019, стр. 8) упоминает, “возможность синтетической связи между счастьем и моралью, это как условие стать достойным этого”
[1] Докторская степень в Папском католическом университете Парана – PUC-PR, Школа образования и гуманитарных наук – Высшая программа по философии; степень магистра прикладных социальных наук Государственного университета Понта-Гросса; Специалист по уголовно-процессуальному праву в PUC-PR и окончил юридический факультет.
[2] Советник. Кандидат философских наук. Степень магистра в области образования. Улучшение в исследованиях. Выпускной в богословии. Выпускной в богословии.
Представлено: Ноябрь 2020 года.
Утверждено: Декабрь 2020 года.
